Панически озираясь по сторонам, она вспомнила, что продовольственные запасы Мила хранит в кладовке. Вход туда находился как раз рядом с ней, в коридоре. Обычно на полках там стояли банки и коробки, среди них вполне могло заваляться что-нибудь подходящее, чем можно снова набить рот. Метнувшись к кладовке, Татьяна распахнула дверь, и на нее в ту же секунду обрушились старые одеяла. От неожиданности она коротко вскрикнула и тут же подавилась печеньем.
— Людмила Николаевна! — забился в тревоге Листопадов, на пробу ударив в дверь плечом; — Что у вас происходит?
Татьяна прыгала на одном месте, высунув свернутый трубочкой язык, и сдавленно кряхтела, выплевывая изо рта крошки. Когда Листопадов покусился на дверь, она в последний раз отчаянно крякнула и наконец вздохнула полной грудью.
— Людмила Николаевна! — в голосе Листопадова появились по-настоящему угрожающие нотки. — Как хотите, а я ломаю дверь.
Татьяна, путаясь в одеялах, валяющихся под ногами, схватила с полки пачку «Геркулеса» и. растерзав ее, набила рот овсяными хлопьями.
— Мы-ма-да, — низким голосом попросила она, лихорадочно думая, как выйти из положения. Милка не простит ей, если все сорвется. — Ме ломайте.
Листопадов не послушался и ударил дверь с гораздо большей силой и мощью, чем в первый раз. Татьяна тотчас же почувствовала себя одним из трех поросят, который не озаботился соорудить себе надежный дом.
— Вы не шмеете ломать эту дверь! — с возмущением закричала она, пытаясь подражать истерическим интонациям подруги.
— А почему это вы не можете открыть? — тоже закричал Листопадов.
— Я… Я… Потому што Я жанимаюсь шекшом! — неожиданно нашлась Татьяна.
— Чем-чем?
— Шекшом.
— Это сексом, что ли? — Листопадов на какое-то время заткнулся, потом странным голосом спросил:
— А с кем?
— Да вы што?! — вскричала Татьяна, чувствуя, что этого противного типа ничто не остановит. — Будете мне швечку держать?
«Геркулес» у нее во рту размок и превратился в отвратительную кашу. Предчувствуя, что Листопадов вот-вот разбежится и вышибет дверь с одного удара, Татьяна лихорадочно искала выход из положения. «Что, если мне раздеться догола? — придумала она. — Отойду подальше, встану в дверях кухни спиной к входной двери. Волосы у меня теперь как у Милки, издали не различишь; Конечно, я пожирнее, но разве в суматохе разберешь? Этот тип ворвется, увидит голую женщину, сразу же зажмурится или отвернется, я завизжу, и мы разойдемся, к обоюдному удовольствию».
Татьяна бросилась на кухню и прямо в дверях принялась стаскивать с себя одежду. На это у нее ушло довольно много времени, потому что проворством она никогда не отличалась. Листопадов медлил выбивать дверь, поэтому у нее были все шансы подготовить ему сюрприз. Обнажившись наконец, она схватила со стола чашку и принялась выплевывать в нее противный клейкий «Геркулес». В разгар этого увлекательного занятия ей снова послышался голос Листопадова, который очередной раз вопросил: