— Ну, хорошо, — прошипел Борис. — Я возьму.
— Всю столовую ложку?
— Всю.
Захлопнув за Борисом дверь, Мила по очереди поцеловала обе стодолларовые купюры и спрятала их в железную банку из-под чая. Дальнейшие перспективы с каждым часом теряли мрачность.
* * *
— Хочешь сказать, ты даже не поинтересовалась, почему он решил, что ты торгуешь наркотиками? — не поверила Ольга, нагоняя тучи на свое помолодевшее лицо.
— Я была слишком возбуждена, чтобы сообразить, — оправдывалась Мила. — Мужик дал мне двести долларов! Я хотела как можно скорее от него избавиться, пока он не передумал. — Тут же ее тревога сменилась оживлением. — Если дело так и дальше пойдет, я стану богатой женщиной, Ольга! Мне надо еще раз выехать за город! Я готова перекопать каждую поляну! Я готова…
— У меня нехорошие предчувствия, — перебила ее Ольга. — Ты связывалась с Глубоководным?
— Связывалась. Дома его постоянно нет, я позвонила на мобильный. Он что-то мямлил, мол, расследование движется, мол, не надо волноваться… Ты же понимаешь, мне нечем ему пригрозить. Разве что лишением ста рублей в день. Но теперь, когда мы знаем, что сумма не тянет на гонорар, я даже разговор заводить не рискнула.
— Я из-за тебя стала плохо спать, — заявила Ольга. — Как ты сама-то засыпаешь ночью? — И, посмотрев на Милу, добавила с неудовольствием:
— Впрочем, ты почти всегда пьяная, что с тебя взять?
— Я уже привыкла к опасности, — объяснила Мила. — Говорят, что это защитная реакция организма. Поскольку он не может постоянно находиться на пределе сил, мозг дает команду телу не напрягаться. Все происходящее уже не кажется мне смертельным. В конце концов, до сих пор никого не убили.
— Да? — искренне изумилась Ольга. — А Толик Хлюпов? На месте которого должна была оказаться ты? Ведь ты жуешь тушеные овощи днем и ночью! Счастливый случай, что ты не схрумкала ту опоганенную упаковку!
Упустившая Хлюпова из виду, Мила густо покраснела.
— Ну ладно, — сказала она. — Уговорила. Займи для меня денег у папы. Я пока еще заработала недостаточно.
— Как ты себе это представляешь? — надменно спросила Ольга. — Я ведь только что занимала у него на пластическую операцию. — Мила помрачнела, а Ольга добавила:
— Ты сама виновата! Не надо было выкрикивать при всех, сколько мне дет. Надеюсь, теперь, когда моя кожа снова стала упругой, все будут считать, что ты соврала.
— Как ты можешь жить, думая только о своей внешности?! — возмутилась Мила.
— А о чем мне думать? О твоей внешности?
— Вот чем я забыла с тобой поделиться! — внезапно воскликнула Мила. — Вчера мне звонил Гуркин. Его снедает беспокойство. Прямо не знала, как от него отвертеться. Его страшно напряг Листопадов. Все допытывался: зачем мне нужен телохранитель?