Ну да, что-то такое в текстах, которые мне передали вместе с контрактом, было. Там вообще много чего написано, только понять это все без привязки на местности довольно сложно.
– Капитан, если я вас попрошу мне рассказать своими словами, что именно должно произойти, – я обернулся, ну да, это не часы, так же, как и на любой мало-мальски достойной крыше, здесь установлен таймер. Чуть выше – логотип парома. Это ж надо так заботиться о бесплатных пассажирах.
Если я правильно разбираюсь в местных единицах времени, у меня на все про все еще семьдесят три часа. Негусто.
– Капитан?
– Господин Марк, времени у вас мало, но все же в этом здании вы сможете принять душ, поесть, после чего вы сможете задать свои вопросы человеку, который ответит на них куда лучше меня.
– Спасибо. Капитан…
– Я слушаю вас, господин Марк.
– Кто следит у вас за часами?
– И на этот вопрос вам ответят тоже.
* * *
Край – довольно отсталая планета. С очень большим количеством часов, то есть таймеров. Для того чтобы знать, сколько осталось до Конца Света, на этой планете достаточно просто открыть глаза. И все часы показывали одно и то же. Точно. Кто-то же должен за этим следить?
Даже в номере, который мне предоставили прямо в здании-монстре, тоже были таймеры – по штуке в спальне, прихожей, ванной, и, чтобы уж наверняка, из окна открывался великолепный вид на башню с цифрами. Секунд тридцать я совершенно серьезно анализировал версию о том, что созерцание всего этого количества таймеров само по себе доводит население до психического расстройства, которое кончается массовым кровопролитием, после чего немногие выжившие ненадолго приходят в себя. На сто двадцать восемь лет до следующей резни.
Душ был холодным, и я принялся перебирать другие варианты. Завтрак был хуже душа. Холодный душ – это все-таки душ, а вот холодные, слегка звенящие при постукивании об стол лепешки… в нормальных условиях их стоило бы использовать в качестве начинки для бронежилетов. Не знаю, размокает ли кевлар, лепешки держались стойко. Вероятно, местные гуманоиды произошли от бобров, или это не еда.
Зато в спальне была койка. Не кровать. А вещь, предназначенная для вынужденного отдыха валящегося с ног служащего. Ей было далеко до сиденья в вертолете, но я ведь не пробовал спать на ней во время полета. Вполне возможно, тогда у меня было бы отбито вообще все тело.
Что хорошо на этой планете, так это то, что здесь все кончается довольно быстро. Через семьдесят три часа. Оставалось шестьдесят семь и не так уж много минут, когда капитан вернулся.