— И то слава богу, — махнул рукой Артур. — Кто-то из клиентов оружейного магазина?
— Да, голубчик был страшно напуган, когда его призвали к ответу.
— Его быстро нашли.
— Все, кто покупает оружие, регистрируются. Не составило большого труда провести проверку. Когда этот снайпер открыл дверь своего дома и увидел копа, у него от страха едва не случился обморок.
— Молодой? — спросил Винсент.
— Двадцать четыре года. Но с виду — настоящий мозгляк.
— Таких мозгляков надо казнить, — раздраженно сказал Артур.
— Если бы моя жена случайно не оступилась, — вмешался Винсент, — она сейчас была бы мертва.
Хайнц покорно кивнул.
— Так что насчет шантажиста, Тео? — напомнил Артур.
— Это ужасно странное дело. Со дня свадьбы прошел уже почти год, и все это время от шантажиста не было ни слуху ни духу.
— Но он добился того, чего хотел! — возразил Винсент. — Я женился на Элис. Думаю, он обнаружит себя еще раз лишь в том случае, если станет известно о моем намерении развестись с ней.
— Значит, надо объявить о разводе, — резко сказал Артур. — Кстати, Винс, ты наверняка думал о том, кому выгоден ваш союз?
— Понятия не имею. Ты знаешь, что отец Элис человек весьма обеспеченный и порядочный. В семье есть деньги… Я так и не пришел ни к какому выводу.
— Вполне возможно, что дело вообще не стоит выеденного яйца, — махнул рукой Хайнц. — Допустим, некто узнает о наезде и о том, что случай замяли. Допустим также, что этот кто-то имеет зуб на Винсента.
— Ты считаешь, это просто какой-то мелкий гаденыш? — изумленно спросил Артур.
— Отчего нет?
— Да, но почему именно на Элис я должен был жениться? — взволнованно спросил Винсент. — Почему это была не Энджела Герсен с бородавкой на носу? Или не Гортензия Пакстон, у которой кривые ноги и желе вместо мозгов? Если мне просто хотели насолить, почему не выбрали кого-то из них?
Хайнц пожал плечами:
— Предположения пока что выдвигать бессмысленно — фактов не хватает.
— И что же прикажешь делать? — спросил Винсент.
Артур повернулся к нему лицом и веско сказал:
— Разводиться.
* * *
— Не впускайте его! — трагическим шепотом попросила Элис Хэммерсмит, вцепившись в рукав мужчины, который замер перед закрытой дверью. — У меня нет никакой сестры. Он лжет. Никакой сестры у меня нет.
От испуга глаза ее сделались огромными, как у ребенка, стоящего на пороге темной комнаты.
— Значит, вы не знаете о ней? — удивился Энди Торвил, все еще остававшийся снаружи. И, помолчав, сказал, словно сам себе:
— Значит, вот как. Вы просто ничего не знаете.
— Подождите там, — приказал мужчина. — Нам надо посовещаться.