«Может быть, она на что-то обиделась? — расстроился Юрий, который не заметил Барона. — Надо немедленно разрулить ситуацию». Он пошел к сараю и, остановившись возле двери, уже хотел было постучать и сказать что-нибудь успокаивающее, как вдруг предмет его страсти подал голос.
— И что ты за мной ходишь?! — спросила Марина с возмущением. — Неужели ты не понимаешь, что мне неприятно твое общество?
Юрий до такой степени обалдел, что не нашелся с ответом.
— Я твою морду уже просто видеть не могу! — продолжала она. — Чего стоят одни твои злобные глазки!
Юрий обиженно засопел, Марина услышала и воскликнула:
— Что ты там дышишь? Небось уже облизываешься на меня? Ничего у тебя не выйдет, дорогуша. Я кобелей органически не перевариваю!
Юрий издал горлом сдавленное рычание.
— Противно даже видеть таких волосатых созданий, как ты. А уж когда ты дотронулся до меня своим мокрым языком, я чуть не умерла от отвращения!
Решив, что она имеет в виду их поцелуй, Юрий задохнулся от обиды.
— Все, что между нами произошло, говорит только, об одном: ты отвратительно воспитан. Кстати, стой хоть до посинения, я все равно не выйду, пока ты не отвалишь.
Юрий молча развернулся и широким шагом отправился обратно к дому. Он был потрясен. Нет, он был раздавлен. Зачем Марина прежде делала вид, что он ее интересует? И что заставило ее сегодня высказаться столь недвусмысленно? Вот как она его себе представляет! Волосатый кобель со злобными глазками и отвратительным мокрым языком! К тому же еще и плохо воспитанный. А он-то размечтался!
Самолюбию Юрия был нанесен тяжелый удар. Спать он, разумеется, не лег, но заставил себя не подходить к окну и не высматривать особу, которая не постеснялась высказать ему в лицо столь ужасные вещи! Или почти в лицо.
Однако если бы он все-таки выглянул, то был бы немало удивлен. Из сарая Марина вышла не с пустыми руками. Дело в том, что ей удалось нашарить на стене выключатель и зажечь лампу под потолком. Тут-то ее взору предстала та самая воительница, о которой сегодня так много говорили. Она представляла собою женское тело без головы и конечностей, и почему Аркадий называл ее воительницей было совершенно непонятно. «Возможно, позже он приделает ей руку с копьем», — подумала Марина, не удержалась, подошла к столу и потрогала скульптуру пальцем. Та слегка качнулась — вероятно, была полой. Марина подпрыгнула, пытаясь заглянуть внутрь. Внутри, по всей видимости, был нехитрый каркас.
«Интересно, — подумала она, — отчего Аркадий так дорожит этим произведением? По правде сказать, дорожить тут особо нечем. Бюст, конечно, вылеплен со знанием дела, но и только… Аркадий же кипятился и даже обещал оборвать руки всякому, кто посмеет до этой тетки дотронуться!»