Конечно, это могло быть простым совпадением. Но более чем естественно для Игоря было отдать сына на воспитание сыну наставника, почти брату.
Можно многое сказать о Вещем Олеге – и многое еще будет сказано, – но очевидно одно: Святослав словно рвался повторить его жизнь.
Олег Вещий пришел из Новгорода в Киев, покорил и обложил данью древлян, потом освободил от хазарской дани вятичей и нанес тяжелейший удар каганату, отшвырнув его за Дон. Победоносно воевал с Византией, собрав в единый кулак славянские земли Восточной Европы. И еще – он был убежденный язычник. Это в его время говорили и даже писали в международных документах: «русин èëè христианин». Мол, одно из двух.
В том, что Святослав тоже пришел из Новгорода и тоже начал с похода на древлян, его сознательной воли, конечно, не было. Наш современник скорее всего увидел бы в этом простое совпадение. Современники князя видели в подобных случайностях перст Судьбы. Но когда, несколько лет спустя, Святослав вновь освободил вятичей, окончательно добил Хазарию и устремился на Византию – это уже больше походило на сознательное следование по стопам великого пращура. Только замахнулся Святослав на много большее: грезилось ему объединение ВСЕХ славян вокруг Дунайской столицы. Христианство он презирал, считая за «уродьство».
Если Асмунд и впрямь был сыном Вещего Олега – «Одда» саги, – именно он мог вложить в душу юного князя идеи своего великого отца.
Стоит заметить, что среди историков часто попадаются люди, отвергающие историчность Вещего Олега. Почему? Во-первых, многие его деяния – захват города под видом купца, корабли на колесах, щит на воротах, наконец, «смерть от коня своего» – имеют-де «фольклорные параллели». То есть герои многих легенд и преданий делали так же. Во-вторых, византийские хронисты ни словом не поминают поход 907 года. Значит? Значит – легенда! Не было такого князя, и все. Или был, но, кроме договора с греками, от него ничего не осталось.
Удивительно, как упускают из вида еще одну «фольклорную параллель»! В летописи говорится, что Олег ездил на коне. Смело берусь указать тьму фольклорных героев, поступавших точно так же. Кроме шуток, такие «научные» изыскания заставляют вспомнить французского остроумца XIX века, Жана Батиста Переса. Шутник с пресерьезным видом уверял современников в мифичности… Наполеона Бонапарта. Основания почти те же: во-первых, «параллели» между биографией императора Франции и античными мифами о солнечных Божествах. Мол, Наполеон – это Аполлон, Бонапарт означает «благая часть» в знак власти Солнца над днем и летом, мать Наполеона Летиция – это Лето, мать Аполлона, четыре сына императора – времена года, двенадцать маршалов – знаки Зодиака и так далее, и тому подобное. И во-вторых, указы Бурбонов, которые те задним числом датировали годами правления корсиканского самозванца. Это остроумное и смешное сочинение и сейчас еще невредно прочесть как противоядие от иных «теорий».