Ухмылка Уэсли превратилась в искреннюю улыбку.
— Боже, как же я по тебе скучал. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но я подняла руку, останавливая его. — В чем дело? — спросил он.
— Ты не заберешься ко мне в штаны сегодня, придурок, — сказала я, вспоминая Викки и ее страх. Я не собиралась ни с того ни с сего становиться монашкой, но после того, как поняла, как легко могла оказаться на месте Викки, я решила, что кое-что должно измениться. — Если мы собираемся сделать это, мы будем делать это правильно. Мы будем двигаться со скоростью нормальных отношений.
Уэсли поднял руку и дотронулся до подвески с буквой «Б», лежавшей между моими ключицами. Он, не задумываясь, повертел ее, зажав между указательным и большим пальцами.
— Но мы не очень-то нормальны.
— Это правда, — признала я. — Но эта часть нас будет нормальной. Послушай, я не говорю, что мы рано или поздно не придем к тому же моменту. Я просто говорю, что мы будем двигаться туда медленнее.
Уэсли подумал об этом некоторое время, прежде чем позволить той кривоватой ухмылке снова появиться на его губах.
— Окей, — сказал он, наклоняясь немного, чтобы заглянуть мне в глаза. — Меня это устраивает. Мы и другими вещами можем заниматься. — Его пальцы отпустили мою подвеску и пробежались по ключице, сползая вниз по моей руке и запуская фейерверки в моем теле. — Насколько я помню, у меня осталось незаконченное дело. В прошлый раз нас прервали — в твоей комнате, — но я могу снова тебе показать. Я буду рад это сделать.
Я глубоко вздохнула, пытаясь игнорировать его заявление и вызванное им чувство эйфории.
— Ты будешь ходить со мной на свидания, — продолжала я, прочистив горло. — Хорошие свидания. И ты больше никогда не назовешь меня Простушкой.
Ухмылка Уэсли увяла, и он прикусил губу.
— Бьянка, — сказал он тихо. Я еле слышала его за грохотом музыки. — Прости меня. Я не знал, насколько больно тебе было слышать это. Мне вообще не следовало называть тебя Простушкой. Я не знал тебя тогда. Я не….
Я покачала головой.
— Не старайся найти оправдания, — сказала я. — Не трать свое время, потому что я и правда Простушка. Но так же, как и все в этом мире. Мы все чертовы Простаки.
— Я не Простак, — сказал Уэсли с уверенностью.
— Это потому, что у тебя нет друзей.
— О, правда.
— И, — продолжила я, — я, скорее всего, буду постоянно вести себя как стерва. Я гарантирую, что найду причины, чтобы орать на тебя почти каждый день, и не будь удивлен, когда на тебя окажутся пролиты напитки. Такая уж я, и тебе придется с этим смириться. Потому что я не собираюсь меняться ни для тебя, ни для кого-то другого. И я…