И старый столяр пошел в деревню.
Мне было жаль чудской народ, но я все-таки не совсем понимал, почему он так испугался белой березы. Я хотел спросить об этом дедушку Никанора, но он сильно торопился домой и не обращал на нас внимания.
На другой день я с утра начал приставать к отцу с вопросом — почему чудской народ так испугался белой березы. Отец долго отмахивался от меня. Наконец сказал:
— Да не белой березы он испугался, а белого царя. Прослышал, что придет белый царь, значит, начнутся всякие подати да повинности, да еще, чего доброго, в солдаты начнут забирать, да на войну погонят.
— А если раскопать наш курган да посмотреть там чудской народ? — допрашивал я отца.
— Анашенские пробовали копать. Всё думали золотишко там найти. Выкапывали горшки, железные ножики да медные бляшки для лошадиной снасти. И еще какую-то ерунду. А золота не нашли. Так и в нашем кургане, кроме горшков да медных бляшек, ничего не найдешь. Стоит ли из-за этого время терять.
А мама рассказала мне, что раньше в здешних местах жили татары — Тахтараковы, Калягины, Лалетины… «Дедушко-то твой в Чернавке тоже был из татар. И фамилия у него была татарская — Тахтин. Раньше, говорят, их много было по нашим деревням. Но одни ушли потом за реку на Абакан. Там теперь живут. А которые остались, пашут пашню, помаленьку обрусели, говорить по-своему разучились».
— А чудской народ, который закопался в курганы? — допытывался я у мамы.
— А чудской народ, видать, был еще раньше, до татар…
Больше о чудском народе я так ничего и не узнал. За его страшным концом скрывалась какая-то большая и непонятная для меня тайна. Но никто, сколько я ни расспрашивал, мне эту тайну не раскрыл…
С осени я собрался вместе с Кононом ходить в школу учиться. Отец с мамой ведь давно уж решили отдать меня Павлу Константиновичу в обученье. Решить-то решили, а в школу не ведут. Говорят — обожди да обожди, что у меня года еще не вышли.
Между тем Рябчиковы уже отвели к Павлу Константиновичу своего Степку, дядя Иван — Варивоху, а дядя Гарасим — Матвея. Наш сосед Ехрем Кожуховский тоже, говорят, решил отдать своего Микишку в школу. Через день, через два все они пойдут учиться. Веселые, нарядные сядут за парты, и Павел Константинович начнет рассказывать им разные интересные истории. При мысли об этом я стал так горько плакать, что отец и мать решили попробовать все-таки определить меня нынче в школу.
На другой день рано утром мы пошли с отцом к Роману Бедристову, в большом крестовом доме которого помещалась пока наша школа. Несмотря на раннее время, у Бедристовых собралось уж много народа. Одни пришли с ребятами, которых они сегодня будут сдавать Павлу Константиновичу. Другие заявились просто из любопытства. Увидели народ у Бедристовых и зашли посмотреть да потолковать о школьных делах.