В лагере (Шатилов) - страница 40
Я разгорячился, разобиделся, бросил лодку, зашел в комнату, взял книгу и ушел в конец парка. Там я лег в кусты, так чтобы никто не мог меня видеть, и стал читать. Я знал, что она скоро одумается, застыдится своего поступка, и даже втайне надеялся, что она будет искать меня, чтоб загладить вину свою. Так уже было однажды.
Я пролежал около часа, смотрел в книгу, перевертывал страницы, как будто читал, но ничего не понимал, потому что думал совсем о другом.
Вдруг послышались шаги, торопливые, быстрые. Я посмотрел (мне-то сквозь кусты все было видно): Муся и Ника, обе взволнованные, расстроенные. Прошли и остановились шагах в пяти от меня, осмотрелись кругом.
— Где же он? Где же он? — лепетала Ника.
— Саша-a-al — звонко крикнула Муся.
Меня, меня ищут! Я торжествовал. Мне захотелось помучить их, и я притаился.
«Пусть, пусть поищет… В другой раз не будет…»
Никогда не прощу себе этой мстительной дури!
Они постояли, подождали — никто не откликнулся на зов.
— Не надо, не надо! — вдруг нетерпеливо, с обидой и даже с отчаянием сказала Ника и побежала к дому.
Она только мелькнула передо мной, но я видел и отлично запомнил лицо ее в эту минуту. Оно было прекрасно! Подбородок вздрагивал, из горящих глаз катились крупные слезы.
«Странно… Что же это значит?..»
Я ничего не понимал.
«Если она хотела со мной помириться, так не так бы… Тут что-то другое, серьезнее… Но что?..»
Я понимал только одно, что я глупо сделал, что не откликнулся, и, если они обнаружат меня в этой засаде, я уже окажусь настоящей свиньей перед ними.
Я поскорее выбрался из кустов и тайком ушел через овраг в поле.
Все это до того взволновало меня, что у меня даже ноги дрожали. Чтоб успокоиться, я долго колесил по полю и вернулся домой, когда все уже сидели за столом на террасе и ужинали. Все были какие-то задумчивые, а у Муси даже глаза заплаканные. Что-то случилось…
Я сел за стол, оглядывая всех и стараясь понять, что же случилось.
Стул Ники был пуст. Я ждал, вот-вот она войдет, и готовился к этой встрече. Но время шло, а ее все не было.
— А где же Ника? — спросил я.
— Как где? Она уехала, — сказал Серафим и с удивлением посмотрел на меня.
— Как уехала? Куда?..
— Да что ты?.. Или ничего не знаешь? Да где ты был?
— Мы искали, искали тебя… — начала было Муся, но голос у нее задрожал, оборвался. Она бросила вилку на стол и убежала в спальню.
— Отец приезжал… Перевели его… Ночью нынче уезжают на Дальний Восток… — говорил Серафим.
Я слушал и не верил, смотрел на пустой стул и тоже не верил. Я не плакал, нет! Не вскочил и не бросился сломя голову догонять их на станцию. Я весь одеревянел, и все передо мной было в каком-то тумане.