— Как он погиб и где?
— В Риме, в восемьдесят втором году. Это была нелепая случайность, автокатастрофа. Грузовик потерял управление и врезался в такси, на котором твой дед ехал в аэропорт.
Маша быстро подсчитала в уме: в восемьдесят втором ей как раз было пять лет, стало быть, дед подарил ей пентагондодекаэдр накануне своей смерти.
— Больше ты ничего не знаешь?
Отец, не отвечая, рылся в ящиках письменного стола. Открылась дверь, и его жена внесла поднос, на котором стояли две кружки с чаем и два неправдоподобно больших куска торта на простых фаянсовых тарелках. Она молча плюхнула поднос на письменный стол и вышла. Маша мгновенно озверела.
«Чашки нарочно самые простые, чуть не с отбитыми краями, ложки тоже из нержавейки, как будто серебряных в доме нету. И кусище торта такой, что ни за что не съесть. А больше ничего, хоть бы конфет поставила! Это она хочет показать, что я для нее не гостья. Сама, мол, торт принесла, сама его и ешь, а нам твоего ничего не надо!»
Отец пытался делать вид, что ничего не случилось. Маша улыбнулась ему и подумала, что его семейная жизнь ее совершенно не касается. Она пришла сюда по делу, сейчас быстренько выяснит все про деда и уйдет.
Отец отставил чашку и снова углубился в ящики письменного стола. Наконец он с торжествующим возгласом достал оттуда потертую кожаную папочку. В ней лежала вырезка из газеты.
— Это по-итальянски, — сказал отец, — в свое время я сделал перевод, — он протянул Маше машинописный листочек.
В заметке сообщалось про аварию на шоссе, ведущем от Рима к аэропорту. Шофер грузовика не справился с управлением, грузовик занесло на повороте, и он столкнулся с такси. Водитель такси выжил, а пассажир — профессор из России погиб на месте.
— Это не все, — отец смотрел очень серьезно, — раз уж ты проявила такой интерес… Вот у меня есть письмо. Его прислал вместе с вырезкой коллега твоего деда, профессор Дамиано Манчини.
Профессор писал по-английски, так что перевода не потребовалось. Профессор выражал синьору Магницкому глубокие соболезнования в связи со смертью его отца, известного и глубоко им почитаемого ученого из старинного рода Бодуэн де Куртенэ, и далее в очень осторожных выражениях сообщал, что насчет аварии все не так просто, у властей и полиции есть некоторые сомнения, возможно, авария подстроена. Ведется расследование, и он, профессор Манчини, обещает держать синьора Магницкого в курсе дела.
— Больше писем не было, — сказал отец, когда Маша поглядела на него после чтения, — очевидно, расследование ничего не показало. Но я, как ты понимаешь, не очень ждал, да и не мог вступать в переписку. Тогда было такое время… не то, что сейчас. Тем более что моего отца, твоего деда, все равно не вернуть.