— И они всегда подталкивают тебя предпочесть неделание деланью, если вред от того и от другого примерно одинаков?
— В целом — да. И всегда предпочитать правду неправде, если вред от них одинаков. То есть в целом.
— В данном случае, раз ты опровергаешь доктора Василию и тем причиняешь ей вред, сделать это ты можешь только потому, что, говоря правду, смягчаешь действие Первого Закона?
— Именно так, партнер Элайдж.
— Тем не менее ты бы сказал то же самое, и будь это ложью, если бы доктор Фастольф с достаточной силой проинструктировал тебя солгать таким образом в случае необходимости, не сообщая, что ты получил эти инструкции.
После паузы Дэниел ответил:
— Именно так, партнер Элайдж.
— Запутанный клубок, Дэниел. Но ты по-прежнему веришь, что доктор Фастольф не убивал Джендера Пэнелла?
— Мой опыт общения с ним, партнер Элайдж, убеждает меня, что он правдив и что он не причинил бы вреда другу Джендеру.
— Однако доктор Фастольф сам изложил вескую причину, по которой он мог так поступить, а доктор Василия назвала другую, не менее вескую и даже более непростительную, чем первая. — Бейли немного подумал. — Если любая из них станет достоянием гласности, в виновность доктора Фастольфа поверят все.
Внезапно Бейли обернулся к Жискару:
— А ты, Жискар? Ты знаешь доктора Фастольфа дольше, чем Дэниел. Ты согласен, что доктор Фастольф не мог сделать этого, не мог уничтожить Джендера, так как это не соответствует его характеру, насколько он тебе известен?
— Да, сэр.
Бейли неуверенно посмотрел на лицо робота. Более примитивен по сравнению с Дэниелом. Насколько можно доверять ему как второму свидетелю? Не будет ли он следовать Дэниелу, какое бы направление тот ни избрал?
— Ты ведь знал доктора Василию, верно? — спросил Бейли затем.
— Я знал ее очень хорошо, — ответил Жискар.
— И она тебе нравилась, насколько я понимаю?
— Много лет я присматривал за ней, и эта обязанность не доставляла мне никаких трудностей.
— Хотя она тебя перепрограммировала?
— Она была очень умелой.
— Стала бы она лгать о своем отце, то есть о докторе Фастольфе?
Жискар поколебался.
— Нет, сэр.
— Значит, по-твоему, она говорит о нем правду?
— Не совсем, сэр. Я думаю, что она сама верит в то, что говорит правду.
— Но почему она верит, что страшные вещи, которые она о нем говорит, — правда, если на самом деле он такой, каким его сейчас мне описал Дэниел?
Жискар сказал медленно:
— Ее ожесточили некоторые события в ее юности — события, ответственным за которые она считает доктора Фастольфа, и в какой-то мере он действительно оказался невольной их причиной. Мне кажется, он не предполагал, что указанные события приведут к тем последствиям, к которым они привели. Но люди не управляются четкими законами, как роботы. А потому почти в любых условиях трудно разобраться в сложном сплетении причин, побуждающих их к тем или иным действиям.