Губы Бейли беззвучно шевельнулись, но восклицание все равно как будто прозвучало. Все четыре слога.
— Да, — сказала Глэдия. — Иосафат! Вы потрясены. Почему? Вы не одобряете?
— Не мое дело одобрять или не одобрять, — глухо ответил Бейли.
— То есть вы не одобряете.
— То есть мне нужна только информация. Как на Авроре различают любовников и мужей?
— Если двое людей живут в одном доме какое-то время, они могут упоминать друг друга как «жену» или «мужа», а не как «любовницу» или «любовника».
— Но какое время?
— В разных регионах оно разное в зависимости от местных обычаев. Здесь, в городе Эос, оно равно трем месяцам.
— И в течение этого времени не полагается иметь половых отношений с другими?
Глэдия удивленно подняла брови:
— С какой стати?
— Я просто спросил.
— Избирательность на Авроре противопоказана. Муж, любовник — разницы нет никакой. Сексом занимаются по желанию.
— А у вас бывало такое желание, пока вы держались Джендера?
— Вообще-то нет, но так хотела я сама.
— Но другие предлагали себя?
— Иногда.
— И вы отказывали?
— Я всегда вправе отказать, это один из аспектов неизбирательности.
— Но вы отказывали?
— Да.
— А те, кому вы отказывали, знали причину?
— Не понимаю.
— Они знали, что у вас есть муж-робот?
— У меня был муж! Не называйте его «муж-робот». Такого выражения не существует.
— Они знали?
— Не имею представления, — ответила она после паузы.
— Вы им не говорили?
— Зачем?
— Не отвечайте вопросом на вопрос. Вы им говорили?
— Нет.
— Но как вы могли этого избежать? Вам не кажется, что объяснить причину своего отказа было бы естественнее?
— Никаких объяснений не требовалось. Отказ — это отказ, и его всегда принимают спокойно. Я вас не понимаю.
Бейли промолчал, собираясь с мыслями. Они с Глэдией не блуждали, а двигались параллельно. Он продолжал:
— А на Солярии иметь мужа-робота было бы нормально?
— На Солярии о таком и помыслить нельзя. Подобная мысль была бы для меня невозможна. На Солярии все было немыслимым… И на Земле тоже, Элайдж. Ваша жена могла бы взять в мужья робота?
— Это не относится к делу, Глэдия.
— Пожалуй. Но выражения вашего лица более чем достаточно. Пусть мы не уроженцы Авроры — вы и я, но мы находимся на Авроре. Я прожила здесь два года и принимаю ее мораль и нравы.
— Вы подразумеваете, что половая связь между человеком и роботом на Авроре явление заурядное?
— Не знаю. Убеждена, впрочем, что она позволительна, потому что здесь в области секса позволительно все, то есть все добровольное, дающее взаимное удовлетворение и никому не причиняющее вреда. Какая разница для всех остальных, как человек или любое объединение людей обретают удовлетворение? Кого-нибудь обеспокоило бы, какие книги я проглядываю, какую пищу ем, в какой час засыпаю или просыпаюсь? Люблю ли я кошек или не терплю роз? Вот и секс не имеет значения — на Авроре.