Колин закончил разговор и передал трубку Дойлу.
— Ну а как тебе понравился Канзас? — спросила Куртни после того, как они обменялись приветствиями.
— Очень поучительно.
— Особенно когда есть учитель вроде Колина.
— Точнее не скажешь.
— Алекс, что с ним?
— С Колином?
— Да.
— Ничего. А почему ты спрашиваешь?
Куртни молчала. Телефонная линия, соединявшая их, мягко шуршала, словно приглушенное эхо дождя.
— Ну... Он не такой экспрессивный, как всегда.
— Даже Колин иногда устает, — ответил Дойл, подмигнув мальчику.
Тот в ответ мрачно кивнул. Он знал, о чем спрашивает сестра и о чем Алекс так старается умолчать. Разговаривая с Куртни, Колин заботился о том, чтобы его голос звучал искренне и естественно. Однако Куртни трудно было обмануть. Во всяком случае, ему не удалось полностью скрыть страх, который продолжал таиться у него в глубине души с того самого момента, когда рано утром предыдущего дня они вновь увидели фургон.
— И только? Он всего лишь устал? — продолжала допытываться Куртни.
— А что еще может быть?
— Ну...
— Мы оба измотаны дорогой, — перебил ее Алекс. Он понял, что Куртни своим шестым чувством ощутила: что-то не так. Иногда она казалась ему прямо-таки телепатом, медиумом.
— Ты знаешь, когда едешь через всю страну, действительно есть на что посмотреть, хотя большая часть пейзажа — это в точности то, что ты уже видел и десять, и двадцать минут назад.
И Алекс переменил тему до того, как Куртни смогла бы начать расспрашивать о подробностях:
— Привезли какую-нибудь мебель?
— О да! Спальный гарнитур, — оживленно ответила она.
— И как?
— Точно так же, как он выглядел в салоне. И матрац, знаешь ли, такой упругий.
Алекс принял ее насмешливый тон:
— Как это ты успела узнать об этом, когда твой муж не проехал еще и полпути из одного конца страны в другой?
— А я минут пять подпрыгивала на нем. Проверяла, понимаешь? — ответила Куртни, тихо посмеиваясь.
Алекс представил себе, как стройная длинноволосая девушка с нежным лицом подпрыгивает на постели, словно на батуте, и рассмеялся.
— И знаешь еще что, Алекс?
— Что?
— Я была совершенно голая. Как тебе это понравится?
Алекс перестал смеяться.
— Мне это очень нравится. — Он почувствовал, как слова вдруг застревают у него в горле. Более того, он понял, что совершенно по-идиотски улыбается, тогда как рядом был Колин, внимательно за ним наблюдавший. — Ну зачем так меня мучить?
— Да я, знаешь ли, все думаю о том, что ты по дороге можешь встретить какую-нибудь нахальную девчонку и удрать с ней. Я не хочу, чтобы ты забывал меня.
— Я в не смог, — произнес он совершенно уж недопустимым, "сексуальным" голосом, — я бы не смог забыть.