Высвободив руку, Моллер удивленно смотрел на Михаила Михайловича. Тот продолжал в своем обычном ерническом упоении:
— Еще вопросик, роднулечка. Как себя чувствует Константин Константинович? Военная тайна? Но стервятники слетаются делить мамонтову добычу. Полагают, коли то был мамонт, то и наследство окажется мамонтиных размеров. А был ли мамонт? Вопрос вопросов, мой дорогулечка.
Мануков с брезгливой миной на лице прервал его:
— Послушайте? Сколько можно?
Михаил Михайлович изогнулся в шутовском поклоне:
— Можно до бесконечности. Но что за крик души, любезнейший? Или у вас в запасе есть какое-то иное блюдо? Подавайте! Не знаю, как прочие господа, я очень проголодался.
Внезапно он опустился в одно из кресел и остался в нем с видом человека, которого больше ничто не интересует.
Не отрывая глаз от Михаила Михайловича, Моллер расстегнул шинель, снял с шеи шарф, положил на каминную доску.
Мануков кивком указал Шорохову на дверь в соседнюю комнату.
Была это спальня. Притворив за собой дверь и склонившись к шороховскому уху, Мануков сказал:
— Просьба, или не знаю что… приказ, поручение… Завтра около полудня на вокзале, перед дверью в кабинет военного коменданта к вам подойдут, передадут пакет. К сожалению, не такой маленький: размерами с канцелярскую папку. Это учтите. Захватите с собой портфель. С первым же поездом вы уедете в Новороссийск. Дело деликатное в том смысле, что оставаться с этим пакетом в Екатеринодаре вам будет небезопасно. Не могу не польстить: надежней вас никого сейчас у меня здесь нет.
Шорохов спросил:
— Кто будет тот человек?
— Лицо вам известное. Оно тоже вас знает. Пароля поэтому не нужно. Важная подробность: в Новороссийске я появлюсь спустя три-четыре дня. Через миссию вас там найду. Свой адрес вы им сообщите. Заберу пакет.
— Обо всем этом тоже просит Сислей?
— Прошу лично я. В миссии о пакете ни слова. Еще одна подробность. Вознаграждение ждет вас гораздо больше, полученного при посредстве господина Ликашина, — Мануков протянул Шорохову пачку желто-зеленых десятитысячных деникинских купюр. — Это не аванс. На расходы по случаю внезапного отъезда. Повторю: дело срочное, должно быть строго между нами.
"Тысяч двести. Щедр", — с невольным уважением к Манукову подумал Шорохов.
Деньги он взял, но что-либо ответить Манукову не успел: ведя под руку Моллера, вошел Михаил Михайлович.
— Хватит уединяться, раскошнейшие, — объявил он. — Пакуете чемоданы?
— Мне-то почему бы их не паковать? — нервно ответил Мануков. — Я в этой стране девятый месяц.
Все вместе они возвратились в первую комнату. Михаил Михайлович не унимался: