"Федор Иванович" хмур. Шорохова встретил без малейшего удивления и какого-либо к нему интереса. Не поднимаясь со своего места за столом, подал конверт, который Евдокия увезла из Екатеринослава, сказал всего лишь:
— Ваши деньги.
— Здравствуйте, — Шорохов приложил конверт к груди. — И спасибо. Целый месяц сидел без гроша.
Ожидал вопроса: где сидел, как, почему? "Федор Иванович" не отозвался. Что было за этим? Замороченность из-за событий последнего времени?
Некоторое время они оба молчали.
Еще раз поблагодарить и уйти? Спросил:
— Господа Мануковы выехали?
Услышал:
— В ближайшие дни.
"Федор Иванович" ответил негромко и малоразборчиво. Шорохову показалось: говорит не разжимая зубы.
— Как Николай Николаевич?
— Плохо.
Опять малоразборчиво.
— Он в лазарете?
— Офицерский корпус на Навагинской улице. Но и у меня к вам вопрос.
В разговор он все же втянулся.
Шорохов ответил:
— Готов служить.
— Дом на Слепцовской улице ваша собственность?
— Аренда. С преимущественным правом купить.
— А в случае прихода красных?
— Кто сейчас это знает?
— В этом вы правы, — согласился "Федор Иванович".
Снова молчали.
Слегка поклонившись, Шорохов вышел из кабинета. Все было ясно. Про дом на Слепцовской миссия узнала из допросов в Екатеринодарской тюрьме. Тогда узнала и о сводке для Агентурной разведки, о Записи Моллера. Каким же еще мог быть их сегодняшний разговор? Чего теперь ему ждать? Пулю в затылок, как Чиликину, Буренцу, Манукову? Удара прикладом, как тому парню на станции Пологи, который качал рычаг на дрезине?
* * *
В лазарет на Навагинской улице Шорохов в этот день не пошел. Надо было прилично одеться. Чувствовать себя не таким усталым. Но прежде всего разыскать Моллера-старшего. Таможенный чиновник. Может знать в Новороссийске ли генерал Постовский, а если уехал, то куда. Притом распросы Моллера-старшего ничем нежелательным не грозили. Из-за одного этого следовало начинать розыск с него.
В таможенной конторе Моллера-старшего он обнаружил без чьей-либо помощи. Над одним из канцелярских столов возвышался длинный, узкогрудый, усатый, схожий всеми чертами лица с Генрихом Моллером человек.
— Здравствуйте, — смело обратился к нему Шорохов. — Я друг вашего брата.
— Наконец-то! — вскрикнул Моллер-старший и откинулся, хватая ртом воздух. — Хоть какая-то весточка. Мама каждый день спрашивает: "Что там поделывает крошка Генрих?"
— Не крошка, а коломенская верста, — сказал Шорохов.
— Да, — радостно подхватил Моллер-старший. — Но где он сейчас?
Шорохов не ответил. Моллер-старший восторженно продолжал:
— Но где вы с ним познакомились? Да что я! Где он теперь?