— Что вас заставило придти ко мне?
— К вам сейчас любой казак придти готов.
— Почему?
— Вы генералу Хаскелю служите.
— Сказали о себе — урядник, а имя называете высокое, к тому же иностранное.
— Это имя в корпусе сейчас любой знает. Верят: только через него можно трофейную казну в корпус вернуть. Но у меня-то дело иное, — он наклонился к Шорохову через стол. — Убить меня хотят. Спрашиваете: "Что заставило придти?" Любого заставит.
— И кто? Вы их видели?
— Не видел.
— Откуда страх?
— Сведения обо мне собирают.
— Может из любопытства. Вы сразу: "Убить".
— Чувствую. Душа не обманет.
— А что еще вы знаете о трофейной казне? Вы бумаги из того, командирского ящика своими глазами видели? Говорите: хотят убить. Вместе подумаем, выход найдется.
— Все вам здесь сказать? — гость озадаченно покосился на Шорохова. — Не-ет. Только, если отсюда меня заберете. Как сопровождающего. Подскажу: через полковника Родионова. Думаю, вам не откажет. Уверен даже. Там уж если… В Ростове, Екатеринодаре… И не вам, простите, повыше… Тогда скажу. И есть что, — Буринец тяжело поднялся с табуретки, приложил к груди руку, поклонился. — Не упустите: завтра под вечер генерал Абрамов в отпуск по болезни отбывает. Не худо бы к его команде пристроиться. Но дело тонкое. На ближайшие сутки всякий выезд и выход только по личному приказу командира корпуса. Через полковника Родионова действовать надо.
— Так и сделаю, — ответил Шорохов. — Не сомневайтесь.
* * *
Что предпринять завтра? Эта мысль не давала Шорохову покоя всю ночь. Снова пытаться уйти на север и нарываться каждый раз на Синтаревского? Приставлен следить. Делает ловко. Как водит на длинном поводке.
В седьмом часу утра заявился Плисов. Выглядел усталым. Объяснил, что спать в эту ночь не ложился. Произошло убийство. Дело глухое — ни свидетелей, ни улик.
— Пора такая, — соглашательски протянул Шорохов.
Подумал: "Это об убитом мной казаке". Сердце как распухло. Стоять не смог. Сел на койку. Плисов продолжал:
— Притом убили человека, лично известного командиру корпуса. Расследовать пришлось срочно, писать докладную, дожидаться полковника Родионова. Хорошо хоть к командиру не пришлось идти.
Страдальчески морщась, Плисов вынул из полевой сумки бумажный листок. "Буринец, — прочитал на нем Шорохов. — Никита Мартьянович, православный, 49 лет, вахмистр Атаманского полка, убит в ночь на 31 декабря 1919 года выстрелом в затылок. Пуля вышла в теменной части черепа".
Дальше читать Шорохов не стал. Так убили Чиликина. Он взглянул на Плисова. На щеках нервный румянец, губы дрожат. Может, сам и убил? Родионов был прав: вокруг мамонтовоких трофеев узел в корпусе завязан тугой, хотя, если судить по акту, который он читал ночью в поезде, ничего в этих трофеях особенного нет. Ложки, вилки. Есть еще, правда, облигации, деньги. Но — сменится власть, все это превратится в труху.