Евлампий тронул меня за плечо и что-то сказал, на что я ответил добрым старорусским: «Ась?». Старик покачал головой и промолчал – наверное, решил подождать, когда ко мне слух вернется.
Мои спутники сели у телеги и принялись молча созерцать дымящегося био. Я же решил обследовать стены – мертвая махина наглухо закупорила единственный выход, а выбираться отсюда как-то нужно.
Через некоторое время до меня донесся голос Евлампия:
– Ну что, Игрок, придумал, как нам отсюда вылезти?
– Легче легкого, – ответил я бодрячком, так как выход был действительно найден – по крайней мере, из глухого двора.
В подтверждение моих слов я вогнал отвертку в стену на высоте вытянутой руки. Что-то скрипнуло, покров мелкой пакостливой травы, покрывавшей стены от пола до верха, слегка шелохнулся.
– Помоги, – позвал я Ерему.
Вместе мы просунули пальцы в небольшую щель у земли, в надежде что эти самые пальцы никто с другой стороны не оттяпает. Евлампия, взирая на его преклонный возраст, к работе решили не привлекать.
– Тянем, – выдохнул я.
Но Ерема и так уже тянул. Преграда скрипела и упиралась, стебли травы недовольно попискивали. Гадская растительность даже пыталась отстреливать новые усики, чтобы закрепиться и не дать согнать себя с законно насиженного места. Но не перевелась еще силушка молодецкая! Общими усилиями мы подняли ржавую ролетную створку, открывая широкий проем, в который не то что телега, тентованный армейский «Урал» пройдет.
Тем временем стемнело. После тщательного осмотра обнаруженного помещения, то ли паркинга, то ли модернового подвала, мы решили остановиться в нем на ночь. Толстые ворота способны выдержать осаду нео. Мы заперли их, не опасаясь, что они снова зарастут травой, – на противоположной стороне паркинга имелись еще одни такие же, через них я и собирался вывести телегу на свободу, чтобы местные могли беспрепятственно доставить оружие в свою крепость. Вот такой я весь из себя положительный и геройский. Делаю добро и ничего не прошу взамен.
Тихонько потрескивал костерок, рядом парила свежесваренная каша. Мы трескали ее, едва не обжигаясь.
– Недурственно, – я даже ложку облизал.
Ерема потянулся за добавкой, но Евлампий остановил его:
– На утро оставь, некогда разготавливаться будет!
Ерема немного подулся, зыркнул на старика и выскреб из плошки остатки каши.
– Не знаю, как еще до крепости пробиваться будем. Нео подходы облепили и сидят сиднем. Видать, хорошо им у Кремля врезали, раз обратно не суются.
– У Кремля? – удивился я.
– Ну да. А ты еще где такие крепости знаешь?
В своем мире я знал несколько Кремлей. Величественные строения, неприступные. Таким нипочем орды мохнатых неандертальцев и железных пауков. Вспомнив свой мир, я снова почувствовал, как ядовитым ручейком в сердце сочится грусть, и поторопился вернуться к теме разговора.