— И много тебе дал твой народ? Можно подумать, в твоей сакле чаще, чем в моей, пахнет шашлыком! Может, деньги чаще звенят?
— Нет, не чаще, только ведь грязные деньги в твоей сакле, Курман. Подлость твоя ими оплачена.
— Ты мне дорого заплатишь за оскорбление.
— Вот для этого разговора я и позвал тебя. Знаю, что ты, как змея, следишь за мной. Следи! Только помни: если хоть один волос упадет с моей головы, не сносить и тебе своей!
— Больше ничего не хочешь мне сказать? — Зеленые глаза Курмана метали молнии из-под папахи. — Все?
— Все.
Курман вылил араку из рога назад в кувшин.
— Спасибо! Спасибо тебе, мой умный брат, за угощенье! Спасибо за мудрые речи! Только учти: как до сих пор жил своим умом, так и дальше жить собираюсь!
Надрывным лаем проводила Курмана собака.
Разговор с братом на какое-то время отрезвил его. Наглеют абреки. Как бы и вправду не подстрелили.
И все-таки не утерпел. Решив до лучших времен молчать о брате, Курман поскакал к Кизо́ Сокурову. Не сходя с коня, постучал в окно сакли рукояткой плети. Залился громким лаем, загремел тяжелой цепью сторожевой пес, лишь потом осторожно приоткрылась дверь.
— Ты, Курман? — спросил из темноты за дверью хриплый, пропитой голос Кизо.
— Я, я. Выйди на минутку.
Накинув на плечи теплую шубу, позевывая, Кизо выбрался из сакли.
— Чего на ночь глядя?
— Новости есть. Если ночь не поспишь, большую награду можем получить.
— Ну?
— Габила Хачиров в Цубене. На праздник приехал. С ним всего пять-шесть человек. Заночевать собираются.
— Эх, — мечтательно прикрыл глаза Кизо, — если бы они там навечно заночевали!
— Немного помочь — и все дела!
В это время Габила вручал Ахмету деньги на новую партию оружия и припасов.
— Будь осторожнее, дружище. Гляди в оба, — предупреждал он связного. — Бауэр патрули на дороги выслал…
— А-а, — беспечно подмигнул Габиле тот. — Чему быть, того не миновать.
— Это верно. Только береженого бог бережет. Слыхал, брат тебе досаждает. Может, пугнуть его?
— Я сам, Габила, сам. А жизнь… Она каждому дорога. Берегу, как могу. Пятеро у меня. Жалко столько сорванцов оставлять без отца.
Габила обнял связного.
Начальник Горийского уезда Ростом Бакрадзе вошел в свой кабинет и приказал дежурному принести сводки о происшествиях в уезде.
Он не ждал от сводок ничего хорошего, не хотел, по правде говоря, и принимать каких-либо решительных действий. Какие у него силы? Десятка три жандармов да три пристава. Абреков же, судя по слухам, в уезде втрое, а то вчетверо больше… И это не схватка в открытом поле… Нет, тут все сложнее. Абрек корнями связан с родной землей. У него в ауле глаза и уши, любой валун в горах, любая расщелина в скалах — ему приют и защита…