Со стороны дороги долетел приглушенный говор.
— Какие-то крестьяне с корзинами, — сказал Гамси, снова поднявшись на дорогу. — Наверное, с базара.
— Неплохо! — обрадовался Коциа. — Для начала и эти пойдут.
— Что ты задумал?
— Очистим их!
— С ума сошел? Зачем тебе они?
— Они нас не знают? Не знают.
— Ну и что.
— Да-а, — покачал головой Коциа, — плохо у тебя котелок варит Гамси. Обчистим их как липку, а свалим на хубаевских орлов. Понял?
— Вон что ты задумал… — удивленно протянул Гамси. — Ну и хитер…
— Прячься, пока не заметили! — шикнул Коциа.
Они скользнули за валуны у спуска к роднику.
Путники между тем, не подозревая ни о чем, приближались к излюбленному месту отдыха.
Молодая дородная женщина что-то сердито выговаривала спутнику, сухопарому, низкорослому мужчине, едва поспевавшему за ней. Видно, ей не терпелось прийти домой пораньше и было боязно уйти вперед одной. Вот она и ворчала:
— В могилу, что ли, норовишь, Алихан? Столько навьючил на себя, коню впору.
— Был бы конь, Кусриян, не таскал бы на себе!
— Ну так хоть бы на другой раз оставил! Надорвешься ведь. Грыжу наживешь…
— Упаси бог…
— Как же! Упасет он тебя, когда ты заместо вола…
Она сердито поставила на землю корзину.
В этот момент из-за валунов поднялись Коциа и Гамси.
— Руки вверх!
Путники обмерли. На боку у Алихана болтался длинный, еще от деда перешедший к нему кинжал. Но куда с кинжалом против нагана и винтовки? Это надо же! В километре от аула враз лишиться всего! С таким трудом, с такими муками добраться до города, столько дней копить продукты — и все впустую! Все псу под хвост! Каждое яичко считал, лишней кружки молока детям не налил — так тебе и надо! Лучше бы прокутил, промотал в городе все, что мог, хоть бы память была! А теперь что?
— Смотри в оба! — толкнул Коциа Гамси, направляясь к путникам. — Чуть шевельнутся — пали прямо в затылок.
Он подошел к Алихану и первым делом выдернул из ножен его длинный кинжал. Отбросил в сторону.
— Выворачивай карманы, купец!
— Нет у меня денег, — сказал Алихан. — В город сыр да яйца носил, оттуда кой-какую одежду детям.
Коциа распорол суму Алихана. На камни вывалились поношенные рубашки, штаны, поддевка, сбитые, потертые сапоги…
Алихан вывернул карманы штанов и бешмета — несколько медных монет звякнули о камни.
Да, не богат купец!
— Теперь тебя пощупаем, красотка! — подступил Коциа к женщине.
— Чтоб ты пропал, дармоед! Чтоб у тебя руки отсохли! Какие деньги у бедной женщины?
Но Коциа наметанным глазом определил, что дородная горянка и одета не в пример своему спутнику, и в корзине у нее явно не старье. Куда же она могла засунуть деньги?