«Люди сошли с ума. Они пьют из луж, они высасывают кровь из умирающих. Вокруг трупы. Вокруг смерть. Крики. Тишина. Выстрелы».
Каждый день девушка вела что-то вроде видеодневника и наговаривала на камеру свои впечатления. На вид ей было лет восемнадцать-девятнадцать, симпатичная блондинка, типичная американка. Интересно, много ли таких осталось? Может, она – одна из последних. Где же она теперь?
Я снова включил запись.
«Сегодня утром я выходила искать других людей, потому что услышала шум. Они где-то рядом, но я слышу их только по ночам, а в темноте мне страшно выходить и приближаться к ним: вдруг они начнут стрелять или еще хуже…»
Девушка замолчала, повернула голову и прислушалась. Записи она делала, установив камеру на кофейном столике перед собой и сидя в кожаном кресле, в котором теперь сидел я. Она молчала и смотрела влево – я повернул голову в ту сторону: входная дверь. Камера воспроизвела какой-то громкий звук, вроде дверного хлопка. Я вздрогнул. Девушка в камере тоже дернулась от неожиданности, тихонько сползла с кресла на пол, не отрывая взгляда от входной двери. Я посмотрел в том же направлении. Дверь была закрыта – первым делом я вчера заперся изнутри на все замки.
Камера молчала. В комнате тоже было тихо. Девушка вновь смотрела с экрана прямо на меня.
«Сегодня утром я выходила на улицу, но никого не встретила. Я старалась держаться подальше от Центрального парка, потому что там собрались тысячи этих безумцев. Я взяла в магазинчике немного еды, нашла велосипед и на нем поехала назад. Светило солнце, и я почти забыла, где я, что происходит, что случилось с миром… Я по привычке приехала в парк – мы с родителями гуляли там тысячи раз. Этот угол парка отсюда не виден – его загораживают деревья».
Девушка устроилась поудобнее, выпрямила спину, пододвинула камеру так, чтобы в кадре помещалось лицо целиком.
«Я проехала мимо группы этих людей. Они выглядели больными, измученными, как и другие, которых я видела. Их было человек пятьдесят, наверное. Они стояли вокруг огня. И еще, еще – они выглядели… дружелюбно».
Девушка опустила глаза. Может, у нее, как и у меня, была привычка щелкать пальцами от волнения.
«Сейчас почти три. Пока светло, я снова хочу сходить туда. Может, я сумею поговорить с теми людьми у костра в парке».
Она сидела молча и смотрела в объектив, смотрела прямо на меня. Потом смахнула слезинку.
«Я устала от одиночества».
Она глубоко вдохнула и выдохнула. Ее нижняя губа еле заметно вздрогнула. Хорошо бы нам встретиться…
«Я уже не знаю, кто я…»
Девушка потянулась вперед и выключила камеру. Крохотный экран погас.