Джакомо стащил со стула пуловер и продолжил свой путь ползком. Люсик не возражал, он в это время орал на Еву:
– Рюмина – шлюха!
– С каких это пор? – На мгновение умолкнув, Ева наконец сообразила, в чем дело, и осторожно спросила: – Она тебя бросила?
Джакомо тем временем дополз до двери, выскользнул в коридор, поднялся на ноги и кинулся к выходу.
Люсик навзничь рухнул на кровать и картинно схватился за голову. Не веря себе, Ева уселась рядом. Она вглядывалась в лицо мужа, пытаясь найти подтверждение своей счастливой догадке.
– Она тебе изменила?
Люсик скрипнул зубами:
– Тварь… Все вы твари…
– Я никогда не изменяла тебе.
– А этот? – Он нервно повел глазами.
– Этот – Джакомо, наш стилист. Он голубой…
– Педераст, что ли?
– Говорю тебе, голубой.
– Значит, у вас ничего не было? – Люсик поднял голову.
– Ничего, – сказала Ева и придвинулась ближе.
– Тогда почему он лежал у тебя в постели?
– Как подружка, – она погладила мужа по голове. – Ты же не ревнуешь, когда подруги сидят на моем диване?
– Нет…
– Так вот он – как подружка. – Улыбнувшись, Ева прилегла рядом. – У Джакомо есть Марио, – она сочувственно всхлипнула. – Но злая судьба разлучила их. Марио поехал в Нью-Йорк.
– При чем здесь Нью-Йорк?.. – спросил Люсик.
– Ни при чем, – согласилась Ева и подумала: хватит и того, что она рассказала. Желание вернуть мужа вынудило ее признать свой «прокол», но она не собиралась усугублять его разъяснениями. В глубине души Еве хотелось, чтобы муж ее ревновал.
Нетрудно догадаться, о чем еще думала Ева. Она думала о том, что, возможно, с этой минуты Люсик снова принадлежит ей.
* * *
«Почему счастье никогда не бывает полным?» – размышляла Лера.
Проснувшись в шесть утра, она дотерпела до половины восьмого, а потом заставила себя подождать еще минут двадцать пять. За окном занимался сизый рассвет, сквозь открытую форточку в комнату влетал порывистый ветер.
Со вчерашнего вечера, с той самой минуты, когда она увидела счастливое лицо Кузьмичевой, ею овладело чувство, похожее на обиду, как будто у нее что-то отняли и теперь ей этого не хватает.
В восемь двадцать пять она позвонила по телефону:
– Мама… С наступающим… Это я.
– Здравствуй, Валерия, – по своему обыкновению Марина Львовна была бесстрастной. – Ты себя хорошо чувствуешь?
– Мне не хватает тебя… Давай встретимся.
– Мы недавно с тобой виделись. В двадцатых числах января у меня будет свободное время. Сейчас посмотрю. – В трубке зашуршал органайзер. – Двадцать девятого января, в три часа дня вас устроит? – Назвав дочь на «вы», Марина Львовна поправилась: – Прости, Валерия. Записываю: двадцать девятого января, ровно в три.