Он чуть улыбнулся, и мы пожелали друг другу доброй ночи. Дела придется отложить до утра, а заняться ими пораньше. Я погнал машину обратно в город и оттуда позвонил в усадьбу. Харви выразил радость по поводу моего звонка и сообщил, что все в порядке. Билли провел весь день с Растоном во дворе, а мисс Мэлком оставалась у себя в комнате. Снова приезжал врач и не нашел ничего тревожного. Растон спрашивал обо мне. Я велел Харви передать мальчугану, что я забегу при первой возможности, и пусть он не тревожится. Мои последние инструкции остаются в силе. Накрепко запереть весь дом, и чтобы Билли не отходил от Растона и Рокси. Потом я поручил Харви сказать привратнику, что находилось в пузырьке вместо аспирина.
Положив трубку, я заскочил в магазин, купил пачку сигарет и комплект белья, потом рубашку и носки. Все это я бросил на заднее сидение и, покружив по городу, выехал к заливу. При свете месяца темная вода масляно мерцала, похожая на огромный дрожащий язык, который лизал кромку берега, издавая испуганные жалобные звуки. Тени были черными, как смола, на шоссе ни души. В трех четвертях или дальше по шоссе одинокое окно подмигивало желтым, недобрым глазом.
Я воспользовался дырой, которую Грэйндж сделала в проволочной изгороди, и затормозил на самом краю обрыва, потом передумал, сдал назад и развернулся на случай, если придется спешно сниматься с места. Довольный тем, как я устроился, я открыл новую пачку сигарет, в полной тишине выкурил одну за другой четыре штуки, потом поднял стекла почти до самого верха, надвинул шляпу на глаза и заснул.
Солнце теснило ночь, когда я проснулся. За запотевшими окнами от воды медленно наплывал серый туман, сворачивая и разворачивая щупальца, пока они не слились в низкую стелющуюся мглистую пелену, повисшую в четырех футах над землей.
Воздух казался холодным. Холодным он и был. Я подумал, что долго буду недоволен собой, если из моей затеи ничего не выйдет. Я начал раздеваться, кидая одежду в машину, пока не остался в одном белье. Ладно, вот мне и утренняя ванна, хотя и не из самых приятных.
Я быстро нырнул, чтобы не передумать. Место, куда упала машина Грэйндж, было крепко зафиксировано в моей памяти. Подплыв к нему, я перестал работать руками. Я расслабился, как только мог, едва перебирая в воде ногами, чтобы голова держалась над поверхностью. Теперь я походил на мертвого или полумертвого, или на человека, оглушенного падением. Уровень прилива был таким же, как тогда. Я проверил. Будь это какая-нибудь обычная речка, его можно было бы не брать в расчет, но она здесь больше походила на продолговатую бухту, чем на что-то другое. Река мелела и наполнялась, повинуясь приливной волне, имела свои причуды и завихрения. Вода образовывала водовороты и заносила песком погрузившиеся на дно предметы. Я чувствовал, как она тянет меня за ноги, стараясь утащить вниз маленькими обезьяними ручками, осторожными, настойчивыми ручками, которые не пересилят пловца, но заметно повлияют на полубессознательное тело.