— А вообще? — шепнул Йеннем. — Что нового в расследованиях по убийствам?
— Вас же предупредили, — сказал Харри. — Вся информация для СМИ — через Хагена или пресс-атташе.
— Так они же молчат.
— Стало быть, знают свое дело.
— Да брось ты, Холе, я ведь чую, что-то происходит. Полицейский, которого порезали на Гётеборггата, как-то связан с киллером, которого вы кокнули вчера ночью?
Харри покачал головой — то ли отрицательно, то ли в смысле «без комментариев».
Орган умолк, разговоры мгновенно стихли, вперед вышла девушка с дебютным альбомом, запела известный псалом, с покоряющим чувством, даже слегка со слезой в голосе, и завершила руладой, какой позавидовала бы сама Мерайа Кэри. На секунду Харри захлестнуло прямо-таки неодолимое желание выпить. Однако тут певица закрыла рот и скорбно склонила голову под дождем фотовспышек. Менеджер ее довольно улыбнулся. Из полиции ему явно не звонили.
Затем к собравшимся обратился Экхофф, который говорил о мужестве и жертвах.
Харри не мог сосредоточиться. Смотрел на гроб и думал о Халворсене. И о матери Станкича. А когда закрывал глаза — о Мартине.
Выносили гроб шестеро офицеров. Впереди — Юн и Рикард.
Юн поскользнулся на повороте дорожки.
Харри ушел, когда остальные еще стояли у могилы. Зашагал по безлюдному кладбищу в сторону Фрогнерпарка и внезапно услышал за спиной хруст снега.
Сперва он подумал, что там кто-то из журналистов, но, услышав частое, возбужденное дыхание, автоматически резко обернулся.
Оказалось, Рикард, который мгновенно остановился.
— Где она? — едва переводя дух, просипел он.
— Кто?
— Мартина.
— Я слышал, ей нездоровится.
— Да, нездоровится. — Грудь у Рикарда ходила ходуном. — Только вот дома ее нет. И ночью не было.
— Откуда ты знаешь?
— Не смей!.. — выкрикнул Рикард словно от боли, лицо его исказилось, будто он не контролировал собственную мимику. Потом он глубоко вздохнул и огромным усилием воли взял себя в руки. — Не смей! — прошептал он. — Я же знаю. Ты обманул ее. Запятнал. Она у тебя в квартире, верно? Но ты не можешь…
Рикард шагнул к Харри, тот машинально вынул руки из карманов.
— Послушай, я понятия не имею, где Мартина.
— Врешь! — Рикард сжал кулаки, и Харри, сообразив, что необходимо срочно найти правильные, успокаивающие слова, сказал:
— Сейчас тебе нужно принять в расчет кой-какие соображения, Рикард. Я не особенно проворный, но вешу девяносто пять кило, и мне случалось пробить кулаком дубовую дверь. А согласно статье сто двадцать семь Уголовного кодекса, применение силы против должностного лица при исполнении карается как минимум шестью месяцами тюрьмы. Иначе говоря, ты рискуешь попасть в больницу. И в тюрьму.