— И что же, с годами он это перерос?
Юн пожал плечами:
— Откровенно говоря, я знаю далеко не обо всем, чем Роберт занимался последние годы. После отъезда родителей в Таиланд мы с ним несколько отдалились друг от друга.
— Почему?
— С братьями так часто бывает. Без особой причины.
Харри не отозвался, просто ждал. В подъезде хлопнула дверь.
— Были кой-какие истории с женщинами.
Далекий вой сирены «скорой». Металлический гул лифта. Юн вздохнул, сокрушенно обронил:
— С молоденькими.
— Насколько молоденькими?
— Не знаю. Но если Роберт не врал, очень молоденькими.
— А с какой стати ему врать?
— Я же говорил. Думаю, ему нравилось проверять мою реакцию.
Харри встал, отошел к окну. Какой-то мужчина шел наискосок через Софиенбергпарк по тропинке, похожей на неровную коричневую черту, проведенную ребенком на белоснежном листе. К северу от церкви виднелось маленькое огороженное кладбище еврейской общины. Столе Эуне, психолог, как-то рассказывал, что лет сто назад весь Софиенбергпарк был кладбищем.
— Он причинил насилие кому-нибудь из этих девочек? — спросил Харри.
— Нет! — Юнов возглас гулко прокатился между голыми стенами.
Харри ничего не сказал. Человек пересек парк и по Хельгесенс-гате направился прямо к дому Юна.
— Он мне не говорил. А если б и рассказал, я бы не поверил.
— Вы знакомы с кем-нибудь из его девушек?
— Нет. Да он и встречался с ними не подолгу. Собственно, насколько я знаю, по-настоящему его интересовала только одна.
— Вот как?
— Да. Tea Нильсен. Он с ума по ней сходил, еще когда мы были совсем юнцами.
— Ваша подруга?
Юн задумчиво смотрел в кофейную кружку.
— Казалось бы, мне следовало отступиться от девушки, которую мой брат выбрал себе, верно? Господь свидетель, я сам себя спрашивал, почему я не в силах.
— И что?
— Знаю только, что Tea самый замечательный человек, какого я встречал.
Гул лифта резко оборвался.
— Брат знал о вас и о Tea?
— Он выведал, что мы несколько раз встречались. Кое-что заподозрил, но мы с Tea старались сохранить все в тайне.
В дверь постучали.
— Это Беата, моя коллега, — сказал Харри. — Я открою.
Он перевернул блокнот, положил ручку параллельно его краю, прошел несколько шагов к входной двери. Немного замешкался, пока сообразил, что дверь открывается внутрь, открыл. Лицо за дверью выглядело не менее удивленным, чем его собственное, секунду оба молча смотрели друг на друга. Харри уловил сладковатый, парфюмерный запах, будто пришелец только что воспользовался весьма пахучим дезодорантом.
— Юн? — полувопросительно произнес посетитель.
— Минутку, — сказал Харри. — Извините, мы ждали кой-кого другого. Сейчас. — Он вернулся в комнату. — Это к вам.