— Я этого достойна?
— Да.
— Ну надо же.
Мы замолчали. Я смотрела, как золотистое сияние перемещалось по небу, словно лучи от неведомых прожекторов. Иногда они пересекались, соединялись, потом снова раздваивались, делились на сотни более мелких и разбегались дальше по небу.
— Красиво, — отметила я отстраненно. — А как же мои дети?
— Они уже взрослые, Эл. Они все поймут. И есть, кому о них позаботиться.
— А кто будет заботиться обо мне — ты?
Он не ответил, продолжая глядеть в небо. Я приподнялась на локте, окинула взглядом совершенное тело Небесного воина. Он изменился в этом месте. Кожа его светилась тем же золотистым светом, что и небо над нашими головами. Волосы были похоже на золотую пряжу. Даже лицо его изменилось. Архангел… Только крыльев не было. И нимба, если таковой у него вообще имелся.
— Я видела истинный облик Смерти. Видела и Белета в его демоническом обличье, но вот тебя не видела никогда.
— Если примешь решение остаться здесь, увидишь.
— Нет, — твердо ответила я. — Никогда.
— Я так и знал.
Иеремиил вдруг перевернулся и, схватив меня за руки, навис надо мной.
— Тебе придется страдать. Тебе придется испить эту чашу до дна, и питье будет горьким.
— Как страшно жить, — улыбнулась я, глядя в черные глаза своего наставника. — И прекрати говорить с таким пафосом.
— Не ерничай, Эл. Я говорю о серьезных вещах.
— Куда уж серьезней.
Он отпустил одну мою руку и прижал ладонь к моей щеке. Жест был исполнен такой нежности, что я часто заморгала, чтобы снова не заплакать.
Иеремиил склонился еще ниже, и его губы слегка коснулись моих, потом нажали сильнее, его язык раздвинул мои губы и проник внутрь. Я открылась навстречу поцелую, наши пальцы переплелись.
— Может, ты снимешь штаны? — спросила я, когда он закончил меня целовать.
— Снял, — ответил он, раздвигая коленом мои ноги.
— Тебе же нельзя?
И он снова промолчал, потому что губы его опять поймали мои. И в этот раз я ответила на его поцелуй и запустила руку в его золотистые волосы.
— Еремушка, — прошептала я, когда он толкнулся в меня.
— Эл, — отозвался он, медленно и осторожно погружаясь в мое тепло.
Медленно двигаясь, Иеремиил придерживал и меня, не позволяя мне ускорить темп. Он гладил мое лицо и целовал мои сомкнутые веки, лоб, проводил губами по щекам, скулам. Его шепот на неизвестном мне языке ласкал мое ухо.
Я чувствовала, как теплое золотое сияние его тела касается меня, согревая и прогоняя прочь все тревоги и страхи. Как тьма, что сидела внутри, пятится, забивается в самый дальний угол, а потом испаряется, испугавшись света.