Такого рода фарсы напоминают мне «буку», которым нас пугали в детстве. Если «великая революция», которой стараются напугать взрослых, ничего другого не умеет делать, как только грозить розгой да забрасывать гнилыми яблоками и пестрыми пряниками, то!..
Ах, если бы могли снова вернуться дни Шантильи! Ведь мы так еще молоды, прекрасная Дельфина!
Маркиз Монжуа — Дельфине
Страсбург, 12 декабря 1787 г.
Моя милая. Заседания Провинциального собрания протянутся до конца месяца. Я чувствую себя достаточно крепким, чтобы выдержать это, хотя мое положение не из легких. Большинство членов склоняется в пользу поземельного налога. Что Роган через посредство своего викария присоединил свой протест к моему протесту, конечно, больше повредило нашему делу, нежели принесло пользы. Барон Флаксланден с удивлением спросил меня, почему я так упорствую, ведь мне уже нечего бояться этого обложения? Знамение времени: не могут понять, что человек может бескорыстно защищать принципы и поступать сообразно с этим!
Во всех же других вопросах царит отрадное единодушие. Желание ограничить всеми способами полновластие правительства, сделать невозможными злоупотребления интендантов, разбогатевших вследствие нашей уступчивости, — вот что занимает преобладающее место в переговорах.
Очень сожалею, что непрекращающиеся проливные дожди вызывают неприятную сырость в замке. Оставайтесь по возможности в одной комнате, где камин должен постоянно топиться, чтобы ребенок не испытывал вреда от сырости.
Принц Фридрих-Евгений Монбельяр — Дельфине
Монбельяр, 15 декабря 1787 г.
Мое страстное желание побеждает мою гордость и мой разум. Ты одна. Я прошу тебя, передай рейткнехту твой ответ на мой вопрос: могу ли я видеть тебя?
Принц Фридрих-Евгений Монбельяр — Дельфине
Монбельяр, 18 декабря 1787 г.
«Я не выдержу, — говоришь ты, — глаза у меня зальются слезами, если я когда-нибудь выйду из бурга на яркий дневной свет. Сердце у меня разорвется, когда я увижу тебя…»
Если б я не знал, наверное, что никого нет у тебя… Честное слово, Дельфина, я бы должен был думать, что у меня есть соперник!
Призраки прошлого встают передо мной. Хорошо, что начинаются жаркие битвы, куда я могу ринуться…
Люсьен Гальяр — Дельфине
Париж, 11 мая 1788 г.
Уважаемая маркиза. Что я обещал, того я не забываю. Если я не писал до сих пор, то только потому, что я потерял принца из глаз на многие месяцы и боялся показаться навязчивым, не имея возможности сообщить о нем никакого известия.
Только вчера я впервые увидал его среди мятежа в Пале-Рояле. Он пожал мне руку. «Дело становится серьезным», — сказал он мне, указывая глазами на жестикулирующую кричащую толпу. «Начинается агония абсолютной монархии», — отвечал я. Он кивнул головой и вскоре опять затерялся в толпе.