Письма маркизы - Лили Браун

Письма маркизы

Немецкая писательница Лили Браун (1865–1916), дочь известного прусского генерала, находившаяся в родстве с королевским домом Франции, вошла в историю мировой литературы лишь одним романом «Письма маркизы» — шедевром любовного жанра, воспевающим силу подлинных чувств. Эта увлекательная история выдающейся любви прекрасной маркизы Дельфины Монжуа и героя-романтика принца Евгения Монбельяра была издана в России лишь однажды — в осажденном Петрограде в 1919 году, в библиотеке «Всемирной литературы» вместе с романами Г.

Читать Письма маркизы (Браун) полностью

Пролог

Когда старая графиня Лаваль, удобно развалившись в своем глубоком кресле, заговаривала о Дельфине Монжуа, причем, на ее тонких губ появлялась веселая, чувственная улыбка, ее строгая дочь, многозначительно взглянув на собравшуюся в комнате молодежь, неизменно восклицала тоном предостережения: «Но, мама!»…

Графиня умолкала, и на лице ее, цвета слоновой кости, появлялся легкий румянец. Было ли то выражением досады или смущения — неизвестно, но только всю остальную часть вечера она бывала необыкновенно молчалива.

Когда же одна из ее внучек приходила к ней и заставала ее одну, ее не приходилось долго упрашивать. Она охотно рассказывала слушавшей ее с жадностью внучке о Дельфине, обладавшей чудесным свойством приковывать к себе все сердца. Игривый гений Рококо, полу-Амур, полу-Фавн, напевал свои пастушеские песни над ее колыбелью, героическая эпоха Наполеона наполняла своим шумом ее старость. Вокруг ее благоухающей кудрявой головки бушевал ураган 89-го года, а гроза июльской революции коснулась уже ее седых волос. Скользящая поступь менуэта, шелест шелковых платьев, стук каблучков, звон набата, гром пушек, а в промежутках — топот, тихий смех, сдержанное рыдание, — вот была ее история!

В одну из зим, когда мягкий глубокий снег, окружавший ее замок у подножия Вогез, заглушал все звуки, ее жизнь тихо угасла.

— Незадолго до своей смерти, — рассказывала графиня Лаваль, — Дельфина еще раз тщательно занялась своим туалетом. Мне показалось даже, что она слегка нарумянила щеки и чуть-чуть подвела свои красивые черные глаза. «Мой последний гость— сказала она, — не должен иметь повода жаловаться на недостаток благовоспитанности с моей стороны»…

Ее внуки получили в наследство старый замок, откуда отлетело, казалось, всякое дыхание жизни, а длинные нити жемчуга потускнели, словно тоскуя по белоснежной шее и рукам, которые они некогда украшали…

Графиня Лаваль, племянница Дельфины Монжуа, взяла оттуда только пачку старых писем. Для нее они ценнее всех мертвых сокровищ, потому что в этих пожелтевших листках она чувствовала биение сердца маркизы…

Годы девичества

Принц Фридрих-Евгений Монбельяр — Дельфине

Замок Этюп, 16 июня 1771 г.


Прелестная Дельфина, грациознейшая из нимф! Со вчерашнего дня я не смыкал глаз. Я постоянно видел вас перед собой, — вас, ускользающую от меня, самого влюбленного из пастухов, и исчезающую в аллеях, за водопадами, точно погружаясь в их прохладные струи. Но тот миг, когда толпа гениев, спасаясь от преследований, искала защиты в храме Венеры, — именно там я приобрел вас, победив в борьбе моего соперника барона Вурмсера, — этот чудный миг я не осмеливаюсь вызывать в своем воспоминании. Биение моего сердца, трепетание пульса, жгучий румянец моих щек слишком ясно указывают лихорадку, которая овладела мной.