— Кто подсказал вам, Наташа, идею насчет того, что каждое звено цепочки должна знать только следующую?
— Да никто. Она родилась сама собой, случайно.
— Это типичная техника секретных служб передавать и получать сообщения.
— Помимо Кати, КГБ, слава Богу, тут совершенно ни при чем.
Но я все же полагаю, что оно имеет к этому отношение, да еще самое что ни на есть прямое. Думаю, что ее бывший любовник был именно агентом КГБ. Может, даже одним из высших его руководителей. Человеком, привыкшим жить окруженным атмосферой таинственности, который с течением времени заразил этим вирусом также и ее.
Подлинная история, кажущаяся детективом, а именно статьи такого жанра и нравятся газетам. Но мне не следует проявлять нетерпения. Наташа выбрала меня потому, что я выдержал экзамены, которым подвергали меня ее подруги. Но экзамен еще продолжается. Поэтому я даю ей выговориться, делаю вид, что нити наших воскресных бесед держит в руках она, замечаю, что она сама, без всякого нажима с моей стороны, пускается все в большие откровенности, и дожидаюсь того момента, когда она начинает смотреть на меня как на заместителя отца Серафима, исповедника, служащего богу, куда менее строгому и более хитрому богу средств массовой информации.
В действительности же в этом нашем театрике за ниточки дергаю я. Например, я задаю какой-нибудь самый невинный вопрос о ее жизни, вроде такого: куда она обычно ходит делать покупки? И в то время, как она начинает говорить об апельсинах и помидорах, вдруг перебиваю ее, словно громко размышляя вслух: — Я всегда спрашивал себя, ходят ли за покупками руководящие работники партии и КГБ, как все обычные граждане? Случается ли им останавливать машину у магазина, чтобы купить бутылку водки, духи или коробку шоколадных конфет? Стоят ли они в очереди, как все остальные?
Она попадается в ловушку. Или мне, во всяком случае, так кажется. Обнаруживается, что Наташа в курсе частной жизни номенклатуры, знает о ней очень много. Объясняет мне, что в домах в Китай-городе, как раз по соседству с моей редакцией, находятся закрытые распределители Коммунистической партии. За дверями их подъездов, лишенных вывесок и звонков, помещаются магазины, торгующие продовольственными товарами, электроникой, одеждой, авторемонтные мастерские, книжные лавки, рестораны: тайное «гетто», предназначенное исключительно для обслуживания партийного начальства, оно находится в распоряжении четырехсот членов Центрального Комитета. «Эти люди не знают, что значит часами стоять в очереди у магазина, а потом, ничего в нем не найдя, уйти с пустыми руками», — говорит она.