Однако объявление знатной дамы слишком нас заинтересовало, чтобы оставить его без внимания.
— Ну, как хочешь, — говорит мне Николай, и мы принимаемся за работу — садимся писать ответное письмецо.
Его надо отправить «До востребования — 17690-Б» в редакцию «Интерконтакта» — так указано в объявлении.
Мы пишем:
«Иностранный журналист, серьезность гарантируется, готов выслушать исповедь обаятельной дамы и сделать все возможное, чтобы спасти ее жизнь».
И прилагаю к письму номер телефона моего офиса.
Через три дня слышу по внутреннему телефону обиженный голос Николая.
— Тут звонит какая-то женщина, — сообщает он, — но она хочет говорить только с самим господином корреспондентом.
Нажимаю кнопку, включаю городской телефон.
— Вы написали ответ на номер 17690-Б?
Отвечаю, что я.
— Хорошо, я смогу принять вас завтра утром в одиннадцать часов по этому адресу: Малая Бронная, дом 17, квартира 666. Вы записали? — И добавляет: — Приходите один, без переводчика.
Пытаюсь возразить, говорю, что недостаточно хорошо знаю русский язык и что…
— Или один, или не приходите, — отвечает женщина и вешает трубку.
Наша редакция, как я уже говорил, состоит из трех комнат: в одной сижу я, во второй сидят Ориетта, Николай и стоят телетайпы, третья — это кухня. Когда я приехал, я сразу же хотел убрать холодильник и снять плиту, чтобы превратить кухню в архив. «Ты с ума сошел!» — завопил Николай. Это был один из редких случаев, когда я потерял терпение, но он оказался прав. В Москве нет на углу бара, в котором можешь заказать пиво и бутерброды, как в Риме, Вашингтоне или Париже. Ресторанов мало, расписание их работы самое странное, и обеды длятся целую вечность из-за лености официантов. В обеденное время я даже не могу съездить домой, потому что из-за разницы во времени «обеденное время» в России совпадает с тем часом, когда мне звонят из Рима, чтобы согласовать ежедневные репортажи. В общем, если не хочешь умереть от голода, ты должен обедать в редакции. И наша кухня, загроможденная тарелками, видавшими виды кастрюлями, банками с чаем, мешками с картофелем, корзинами с огурцами, капустой и свеклой, бидонами со сметаной, гирляндами сосисок и остатками батонов колбасы, не говоря уже о целой армии потерявших стыд и совесть тараканов, превратилась в комнату, в которой мы проводили наши заседания. Между холодильником и плитой, к вящему удовольствию Николая. Также и на этот раз я нашел его там — он был занят тем, что взбивал яйца для омлета.
— Судя по голосу, — говорю я, — возраст неопределенный. Разговаривала очень сухо, как человек, привыкший вести дела по телефону.