Ей почему-то не хотелось делиться своей радостью с мужем.
— Ты будешь в восторге. У Стокеров есть вкус, но мне пришлось кое-что переоборудовать внутри, чтобы ничего не напоминало нам о его прежних хозяевах. Теперь он наш!
Фил говорил и вел себя так, словно они были одни. Наташе стало неловко.
В это время Крис выскочил из рубки, одним махом оказался на причале. Еще несколько мгновений ушло у него на то, чтобы закрепить швартовы, после этого он понесся к матери.
Фил и капитан Уолпол занялись вещами, а Наташа сама сошла с яхты, с улыбкой наблюдая, как Гаминда обняла сына и поцеловала в лоб, после чего крепко прижала его к себе, будто не собираясь отпускать его до конца своих дней.
Наташа подошла ближе. Донна Гаминда отпустила сына, и тут же на ее лице появилась слабая улыбка.
— Миссис Гордон? Рада приветствовать вас. Мне уже говорил о вас Уолпол. Надеюсь, вам понравится здесь.
Голос у нее был чуть глуховатый. Речь правильная, без этого жуткого австралийского акцента, из-за которого не всегда можно понять собеседника (видимо, сказывались долгие годы работы у Стокеров). Крис имел с ней слабое сходство. Черты аборигенов проявлялись в ней сильнее. Немного приплюснутый нос, широкий, очерченный рот, черные, глубоко посаженные глаза. Крис, в сравнении с матерью, выглядел настоящим европейцем.
— Рада с вами познакомиться, мэм, — приветливо подала ей руку Наташа.
Гаминда неожиданно залилась смущенным хохотком, так что даже Крис посмотрел на нее удивленно.
— Ой, скажете тоже «мэм»! Гаминда я. Всегда для хозяев Гаминда. Пойдемте, я покажу вам дом.
Гаминда, отправив сына к яхте, пригласила Наташу следовать за собой.
Поправив на плече легкую сумку с самым необходимым, Наташа отправилась вслед за Гаминдой к дому на скалах.
Они миновали пляж с чистейшим мелким песком, на который наползали друг за другом волны, маленький лодочный домик у скалы и стали подниматься по широкой бетонной лестнице.
Вскоре Наташа и Гаминда взошли на небольшую площадку из хорошо обтесанных и подогнанных камней, с которой открывался замечательный вид на бухту и море вдали. Как и лестница, площадка была огорожена металлическими перилами.
— Здесь прежние хозяева часто пили чай, — заметила мимоходом Гаминда.
Дальше дорожка шла мимо невысоких эвкалиптов, рододендронов и диких акаций. Они так разрослись, что представляли собой сплошную зеленую массу.
Пройдя следом за Гаминдой высокую, вычурную чугунную калитку, открытую настежь, Наташа увидела остатки когда-то роскошного, а сейчас запущенного сада. Кусты уже давно никто не подрезал, а густая колония сорняков заглушила собой все клумбы.