— Что, опять пришли за мной надзирать? Оттого, что вы сюда пожаловали, вам дела всё равно не распутать.
— А ты держишься молодцом!
— Так я уже почти здоров. Здесь, в палате, всё лучше, чем в моей каморке в четыре с половиной татами.
— Газеты читал небось?
— Да, медсестра приносила.
— Ну, как себя чувствуешь в качестве народного героя?
— Не моё амплуа, — криво усмехнулся Сакакибара.
По лицу было видно, что он это говорит не из ложной скромности. «В самом деле конфузится», — подумал Тагути. Всегда у этого парня что-то не так, какие-то сложные эмоции…
Сакакибара протянул руку, взял со стола сигареты. Минэко немедленно поднесла ему спичку, отчего на лице у него снова отразилось смущение.
— Я и репортёров просил, чтобы они это дело особо не раздували. Мне от этого просто нехорошо — стесняюсь… Я бы хотел, чтобы вообще ничего в газетах не писали.
— Это благородно.
— Слишком я робок, наверное.
— Что-то ты сегодня слишком придирчив к себе, — поддел его Тагути, поглядывая на собеседника.
Но тут вмешалась Минэко:
— Вы, маэстро, просто герой!
— Да какой я герой! — покраснел Сакакибара. — Это вы тела своего не щадите, трудитесь в поте лица. По сравнению с вами мне ещё совсем не так плохо приходится.
— Нет, вы, маэстро, настоящий герой! Куда покруче, чем какой-то там сыщик!
Тагути молча с улыбкой слушал этот диалог, думая о том, как он перекликается с теми заключениями, которые были сделаны только что по дороге в больницу. В обмене репликами между Сакакибарой и Минэко с необычайной ясностью просвечивало нечто очень далёкое от реальности.
Понятно было, что Минэко, как и покойная Кадзуко Ватанабэ, искала в Сакакибаре нечто возвышенно духовное. Для них обеих окружающая действительность была местами, может быть, и приятна, но в чём-то очень сурова и безрадостна. И вот, чтобы уйти от этой тоскливой реальности, они тешили себя общением с неземным, как им представлялось, существом мужского пола — наслаждались беседами с Поэтом в этом искусственно созданном сказочном мирке. Молоденьким девушкам нужен был Принц. Возможно, Сакакибара как раз и играл в этом спектакле роль принца.
Но для чего же были нужны Сакакибаре эти девицы? Во-первых, нельзя сбрасывать со счетов, что Сакакибара при них недурно устроился на правах в некотором роде сутенёра. Если бы их связывал только секс, Тагути не видел бы в этом ничего необычного. Вполне естественно. Подобного он в своей жизни навидался, но такого рода отношения едва ли могли закончиться убийством. Однако Сакакибару связывали с девушками и другие, неестественные отношения. То есть для девушек они, наверное, были естественными, а для него — нет.