Потом, перед самым отъездом, мы ездили на пароходе в Югославию, там нам встретился другой швейцарец, специалист по текстилю, и он просил моей руки у папы прямо на пароходе. Сговорились, что он приедет в Китай, но началась война, и он не сумел проехать ни через Европу, ни через Японию. После войны, когда папа уже умер - а умер он очень молодым, в 49 лет (он был французским и швейцарским консулом и во время войны защищал британские и американские интересы), - японцы посмертно обвинили его в шпионаже и преследовали нас. Мы, например, поехали к родственникам в Харбин, и нас семь месяцев не пускали обратно в Дайрен. Оказалось, перед этим они арестовали пятерых наших друзей. Их мучили, не давали пить, подвешивали, чтобы узнать, что делалось у нас в доме. А у нас ничего не делалось. Когда мы вернулись из Харбина, нас все боялись, переходили на другую сторону тротуара. Была одна семья, которая хотела поддерживать с нами связь, так мы уплывали далеко в море, чтобы поговорить. Нелегкая была жизнь.
- Чем Юлий занимался в Париже?
- Учился в лицее. Женщины его обожали. Летом мы ездили в Бретань, так за ним там просто бегали. Он меня посвящал во все свои секреты. Он обожал мою маму. Она для него была самым близким другом, и так оставалось до конца ее жизни.
Папа умер в 1942 году, эвакуировав оба консульства. Он вернулся в Китай совсем больным, оказалось, что у него грудная жаба, и он в три дня умер. Проснулся в шесть часов утра со страшной болью. Мама встала, чтобы сделать укол, начала считать пульс, досчитала до семи, и сердце остановилось. Мама совершенно потерялась, я была вынуждена перехватить у нее инициативу. И я старалась. Пыталась делать искусственное дыхание, и то, и се. И вдруг я поняла, что все это видела за два месяца до этого во сне. Я все это пережила два раза. Когда я это увидела во сне, я решила, что никому об этом говорить не буду. Помню, я проснулась как-то вечером от страшного стука, вышла на двор посмотреть и увидела огромную тень гроба. Дело в том, что в Дайрене не делали православных гробов, поэтому за нашим домом специально сколотили один для папы.
- 1942 год. А дальше?
- Да, тут еще такая деталь: бабушка была похоронена рядом с отцом, а между ними - могила неизвестного солдата. Говорят, подрядчик, который там работал, мог принести собачью кость и пуговицу офицера, и ему верили, что это неизвестный солдат. Поэтому мы хотели убрать эту могилу. Прошли через все инстанции, синод и прочее. Мы упустили из виду только то, что нужно было попросить разрешение у японской военной миссии. Когда японцы поняли, чего мы добиваемся, они наняли - так я думаю - русских эмигрантов, которые приходили на могилу и кричали нам с мамой: «Ага, думаете, за деньги все можно, даже выбросить на помойку прах человека, который за нас жизнь положил!»