Сдерживая натиск огромной толпы, Валя испытывала новые для себя чувства - и они ей не нравились. С одной стороны, было нестерпимо жалко этих людей. С другой, она невольно находила оправдания и для небольшой квоты, и для жестких процедур… Особенно когда на нее сыпались проклятия.
С третьей стороны, она почти ненавидела страну, гражданином которой собиралась стать. Потому что на ее глазах произошло вот что. У мальчика из Таджикистана определили простатит и отказались дать справку. Валя вступилась: простатит не входит в список смертельно опасных болезней; простатитом, кричала она, болеет каждый второй мужчина! Но врач только смеялась, а потом пригрозила и Вале не выдать справку. И если бы дело было в человеческом факторе! - нет, врач сказала, что у нее есть план. План по отказам.
Второй случай - с девушкой-украинкой. Диагностировали СПИД, под конвоем вывезли в какую-то лабораторию, взяли кровь на повторный анализ. Она жила в этой лаборатории три дня. Ей не давали позвонить родным, грозили депортацией. Повторный анализ ничего не выявил, и ее отпустили. Сама девушка считала, что отпустили ее, выяснив, что она не на работу рвется, а, как и Валя, оформляет гражданство.
Людская стена стояла, дышала, шевелилась. Вале было страшно, что ее сейчас растопчут и сомнут. Не меньше боялась и того, кто был за спиной, - врача, маленького начальника маленькой планеты. Ее трясло, но она стояла и последовательно выкрикивала номера из списка.
Когда Валя пришла домой, оказалось, что у нее температура. Она заболела.
В управление здравоохранения вместо нее пошел муж. Вернулся за полночь.
- Получилось?
- Еще бы не получилось. Чисто финансовый вопрос.
- Дорого?
- Не дороже денег. Спи, милая.
Через неделю Валя сдала документы. Еще пришлось нотариально переводить паспорт, заверять свидетельства, делать ксерокопии. Ей поставили штамп в миграционную карту: пока рассматривается ее вопрос, она может находиться в России. Инспектор улыбался и обещал через шестьдесят дней выдать документ.
Валя вышла из отделения милиции на улицу. Во дворе стояла огромная толпа, очередь в соседний кабинет, где оформляли разрешение на работу. Шла перекличка. Валя отстраненно смотрела на людей, очень похожих на тех, с кем простояла в очередях.
И только сейчас, увидев со стороны, поняла, как же она устала за эти пятнадцать лет. Валя села на бордюр и заплакала.
«Уже все, все, - уговаривала она себя. - Самое страшное позади. Через два месяца я получу разрешение и подам на гражданство. Уже все, все…»