Принимая это наблюдение, не нужно забывать и раньше сделанное - о трех «об».
У Руссо была теория происхождения языка: язык начинается с появления согласных, одни гласные - это пение, а не язык, и люди, живя в Раю, были птицами. Как мы ни любим Россию, она все-таки не Рай и мы не птицы, а скорее кроты. Для языка необходимо сопротивление материала. Нужно «землю рыть».
Так что же такое гончаровские «об»?
Обрыв - это «обвал» сартровский, в котором сознание, внося в бытие ничто, рождает мир.
Обыкновенная история - Россия в истории, которая (история) по определению не может быть обыкновенной, а всегда уникальна, единично-событийна. Это «буря-непогода», а не просто погода, хроника, а не вечность.
Обломов - это русский человек, все-таки выброшенный в историю, как ни сопротивлялся, как до сих пор ни сопротивляется. Это - я, уехавший в Америку и делающий вид, что ничего не произошло. А ведь происходит. Вот этот текст, к примеру, пишу. Различаю неразличенное единство Обломова, двигаюсь по диалектическим ступеням к конкретной тотальности, замыкаю сюжетное кольцо.
Получается не просто Россия, а Россия плюс я: как момент различения, дифференциации, несовпадения.
Иван Киреевский писал:
«Логическое сознание… схватывает предмет не вполне, уничтожает его действие на душу. Живя в этом разуме, мы живем на плане вместо того, чтобы жить в доме… Покуда мысль ясна для разума или доступна слову, она еще бессильна на душу и волю. Когда же она разовьется до невыразимости, тогда только пришла в зрелость. Это невыразимое, проглядывая сквозь выражение, дает силу поэзии, музыке и прочему».
Прочее - это я.
На старом добром русском «невыразимые» означало подштанники.
Розанов говорил: литература - мои штаны.
Мне она еще ближе.
От Угличского льнозавода давно осталось одно название, но на судьбах жителей поселка Отрадное, некогда построенного специально для рабочих этого предприятия (десяток пятиэтажек в семи километрах от Углича), это никаким трагическим образом не сказалось. Просто на работу теперь приходится ездить кому в Углич, а кому и в Ярославль. Развилку дорог на Отрадное и льнозавод маршрутка с отрадненцами проскакивает не останавливаясь, но если бы водитель по какой-либо причине притормозил, внимательный пассажир мог бы заметить слева под кустом трехлитровую банку с молоком. Банка оставлена для местного батюшки, который должен был забрать ее еще утром, но почему-то не забрал. А если пойти по тропинке, которая начинается как раз от этого кустика, километра через полтора выйдешь на опушку с маленькой избой, баней, поленницей и собачьей конурой, из которой выглядывает маленькая и потому агрессивная дворняжка - слава Богу, на привязи.