Музыканты хмуро сидели в ротонде: их не накормили. Принесли кофе в термосе и оставили одних на чужом пиру. «Ну, и как это называется?» Я сказала: «Это называется черт знает что». - «Тебе деньги для нас не передали?» - «Нет пока». В это время в комнату вошел седой господин, издатель русской литературы, и пригласил нас назавтра на обед, к часу дня. Там же будет и Улла Вайнберг, она тоже приглашена.
«Что вы нервничаете? - успокаивала я своих мрачных товарищей. - Завтра на обеде вам и заплатят. Вы же сами слышали, что наша Уллочка там будет. Все вас хвалят, все очень довольны! Расслабьтесь».
Издатель Фредрик жил в Старом городе, самой красивой и уютной части Стокгольма. Мы вышли заранее и пошли туда пешком. Ни солнечный день, ни средневековые улочки и дома не радовали моих спутников. Все думали об одном. Виктория нервничала больше всех. С трудом я уговорила музыкантов не являться в гости раньше срока, ведь в Швеции полагается являться в частный дом с десятиминутным опозданием. Ни больше ни меньше.
Обедали в комнате с гобеленами и камином. Я несколько раз призывала русских гостей сделать любезные лица: ведь хозяин пригласил в свой дом, кормит и поит, хотя видит их второй раз в жизни. Скрипачка Людмила сидела, как истукан, а Петр Семеныч оживился только тогда, когда хозяин достал из буфета бутылку коньяка. Виктория, единственная из них, кто знала немного английский, подсела к Улле. Я не слышала, о чем они говорили, но чувствовала, что не о том. После обеда перешли в гостиную, где предстояло выпить кофе и откланяться. Улла Вайнберг взяла свой кофе и села отдельно, на диванчик. Петр Семенович крякнул, щелкнул пальцами, сказал хозяину: «Айн момент!» и направился в столовую, где все следы обеда были уже убраны. С ужасом я услышала, как скрипнула дверца буфета и зазвенело стекло. Довольный профессор появился в дверях гостиной с рюмкой хозяйского коньяка: перешел на самообслуживание. Скрипачка, потеряв терпение, отчетливо и громко произнесла: «С места не сойду, пока не расплатятся, буду здесь ночевать».
Я видела, что хозяин начал томиться, а госпожа Вайнберг недоумевает, почему мы так долго засиделись, по этикету пора сматывать удочки. Виктория взмолилась: «Подойди к Улле и спроси про гонорар! Она ни мычит, ни телится. Людка с Петром меня убьют». Я села на диван рядом с Уллой.
- Как дела? Успели погулять по Стокгольму?
- Еще не успели, артисты вчера очень устали. Сегодня собираемся посмотреть город, я им покажу, что знаю.
- Да, хорошо бы. А что это они сидят с такими кислыми лицами? Чем недовольны? Может быть, ждут от меня денег, как ты думаешь?