В вагоне метро пьяный Мишка нависает над сидящим молоденьким сержантом милиции. У сержанта слипаются глаза от усталости:
- Слушай, друг… Я с дежурства. Сутки не присел. Понял? Отвяжись ты от меня, ради Христа!
- А если она скажет, что мы… это самое… Вернее, она… Так сказать, добровольно? - спрашивает Мишка.
- Все едино - сидеть тебе как кролику.
- А если я люблю ее?
- Вот и люби. Сидя. И тебя там, в колонии… любить будут.
- Как это?
- Как, как! Через задницу - вот как! Там, кто за малолетку попал - сразу оприходуют!
- Так я и дался!
- Спрашивать тебя будут. Ножик к глотке и… Как ее звали?
- Настя.
- Вот и ты у них весь свой срок будешь - «Настя»!
Поезд замедляет ход. Милиционер видит название станции, вскакивает, продирается к выходу. Мишка придерживает его за рукав:
- Погоди… Я еще спросить хотел…
- Пошел ты! - вырывается от него сержант. - Из-за тебя остановку свою проехал! Нашкодят, сволочи, а потом…
И выскакивает из вагона. А поезд увозит Мишку далеко.
На кухне Нина Елизаровна держит поднос с чайной посудой и спрашивает Евгения Анатольевича:
- Донесем?
У него руки заняты чайником, заваркой, тортиком…
- Вдвоем-то? - улыбается Евгений Анатольевич.- Да запросто!
Они осторожно выбираются из кухни:
- Знаете, Женя… Может быть, мне действительно съездить к вам ненадолго? Я так давно не была на море! Вы мне завод покажете…
Евгений Анатольевич счастливо прикрывает глаза, наклоняется и целует Нине Елизаровне руку, держащую поднос.
- А дом пока возглавит Лида, - шепчет ему Нина Елизаровна. - Так сказать, пробный шар…
Когда они садятся за стол, Виктор Витальевич поднимает рюмку:
- А теперь - за Лидочкин отпуск! За Лидочкин Адлер!
Нина Елизаровна, Настя и Евгений Анатольевич переглядываются.
- Нет, - решительно говорит Лида. - За отпуск мы пить не будем. Тем более, за Адлер.
- Но тебе же на работе дали отпуск?!
- Да. И я постараюсь использовать его на поиски другой работы.
- Я прошу объяснений! - требует Виктор Витальевич.
- Ну не хочет Лидочка ехать в этот вонючий Адлер! - резко говорит Нина Елизаровна. - Наверно, у нее есть свои соображения.
- Какие еще соображения?! Пусть скажет!
- «А из зала кричат - давай подробности!» - поет Настя. - Действительно! Какие у простого советского человека секреты от коллектива?! Общественное превыше личного! Да, Виктор Витальевич?
- Тебя вообще пока никто не спрашивает, сопливка!
Александр Наумович шлепнул рюмку водки, жестко сузил глаза:
- Я попросил бы вас, Виктор Витальевич, разговаривать с м о е й дочерью в ином тоне.
- Все, все, все! - вскакивает Лида. - Сашенька! Не обращайте внимания… А ты, папа, не смей цепляться к Насте! К вопросу об отложенном отпуске!