– Да ну, потом красное пятно будет…
– Тогда красиво декорируй синей изолентой.
– Да, – проныл Дима, – хорошо тебе! Вон, с собой ничего не делаешь, помылся, волосы ладонью пригладил – и как с картинки. Вот как тебе это удается?
– Холод, голод и крем «Ромашка» – вот рецепт моей красоты, – буркнул Егор уже с заметным раздражением. – Димка, отстань, дай отдохнуть спокойно.
– Злой ты, – надулся Дима. – Уйду я от тебя.
– Адьёс! – помахал рукой Егор и углубился в чтение.
Дима вздохнул и отправился в ванную. Ликвидировав прыщ, он помахал Егору рукой и удалился на вечеринку.
Беззаботная жизнь затягивала все сильнее. Новые друзья и подруги находились сами собой. Несмотря на просьбы Люксенштейна не рассказывать о новом проекте, Димка болтал языком направо и налево. Новые знакомые охотно попивали за Димкины деньги, кивали головой, но не очень-то верили. Приходилось доказывать свою правоту. Часто вся компания заваливалась в квартиру часов в пять утра. Егор выползал из своей комнаты, невыспавшийся и злой, вяло знакомился с новоприбывшими, сидел с ними часа два, а потом уезжал на работу. Гости, часто такие же лимитчики, как и Дима, не имея своего угла, предпочитали зависать на квартире как минимум до обеда, выжирали холодильник. Потом вся толпа снова неслась на вечеринки…
Егору эта вакханалия быстро надоела. Прожив с Димой в одной квартире чуть больше месяца, он съехал на свою прежнюю квартиру, оставив короткую записку. Поначалу отсутствие приятеля никак не отразилось на жизни. Дима продолжал веселиться, умудряясь при этом ездить на репетиции. Но, черт побери, как это все было долго: запись в студии, фотосессии, танцы по расписанию! А душе хотелось совсем другого. Дима представлял себя на сцене, в лучах прожекторов, продюсер же процесс подготовки к триумфу затягивал до бесконечности. Судя по всему, на сей раз Люксенштейн решил не идти по проторенной дорожке, раскручивая «поющие трусы», а готовил проект, который должен взорваться, как бомба. Дима этого не понимал и, поскуливая, спрашивал: когда же он, наконец, выйдет на сцену?! Люксенштейн отмалчивался или грубо велел подопечному не лезть не в свое дело, запрещал курить, пить и жрать сладкое.
Сладкое Дима и без того не любил, но молодая душа бунтовала, а нерастраченный талант требовал выхода. Не вынося ограничений своей свободы, Дима прогуливал занятия по вокалу и хореографии, иногда случались и более неприятные казусы.
Вот и сегодня он обнаружил, что его новая шикарная дубленка бесследно испарилась вместе с ночными гостями. Пропал кошелек, смартфон и подаренная Юрием золотая цепь. Походив по квартире, Дима убедился, что почти весь его новый гардероб гости вынесли в его же сумке. Он пришел в ужас. Вечером ему предстояло спеть две песни перед спонсорами в закрытом клубе, выступая на разогреве у подзабытой звезды диско восьмидесятых годов из США. Но ехать на ответственное мероприятие было не в чем. Натянув старые джинсы и раскопав в шкафу пакет со старой осенней курткой, Димка полетел к Егору, надеясь, что застанет его дома. Только в метро, где он потратил почти последние деньги, он подумал, что надо было позвонить. Да, смартфон со всеми телефонами украли, но домашний телефон он еще помнил!..