Оставленный Новосибирск вдруг показался тусклым, несмотря на чистый воздух, заполненный запахом сосен. Громогласная Москва поглотила его в один момент…
Однако на новоприбывших город смотрел холодно, с пустым блеском в глянцевых стеклах многоэтажек, иногда оценивающе, как таможенник в аэропорту, присматривающийся к пассажиру, который излишне нервничает перед металлоискателем. Новосибирск был иным: дружелюбным, живым и приветливым. Однако, поднимая с асфальта тяжелую сумку, Егор почувствовал, как за спиной словно закрылись двери, отсекая прошлую жизнь.
«Все будет хорошо», – подумал он.
– Ты, наверное, голодный? – спросил отец, игнорируя фальшиво-услужливых носильщиков, бросившихся наперерез, дабы захватить груз. – Можно заехать в ресторан.
– В восемь утра? И потом, я после трех суток в поезде грязный, как свинья.
– Да, это я как-то не подумал… Тогда Макдоналдс? Кстати, почему ты на самолете не полетел? – озабоченно спросил отец.
– Не было билетов. А оставаться дома не хотелось, – ответил Егор.
– Понимаю, – cказал внезапно помрачневший Александр, вскинув руку с брелком сигнализации. Роскошный лоснящийся зверь с инфернальным именем «Майбах» хрюкнул и приветственно мигнул фарами. Александр покосился на сына: оценит или нет?
Оценил.
– Красота, – одобрительно фыркнул Егор и ласково погладил дверцу кончиками пальцев. – Куплено на нетрудовые доходы?
– А то, – гордо надул щеки Александр. – Я же такой: владелец заводов, газет, пароходов… Мистер Твистер, миллионэ-эр. Знаешь такой стишок?
– Не-а.
– Ну да, где тебе… Ты слишком молод для Маршака. Что у вас сейчас в моде? Гарри Поттер?
– «Сумерки», – криво усмехнулся Егор. – Девочки предпочитают мертвечину. Она любит его, он любит ее, а в перерывах оба пьют чужую кровь. Романтика…
– Ужас, – с притворным сочувствием сказал Александр. – А моя дочка тащится от Шрэка.
– У тебя дочь есть?!
– Есть. Твоя сестра. Ей восемь.
– Как зовут?
– Алиса. Мать тебе не говорила? – небрежно осведомился Александр, выруливая со стоянки. Позади недовольно загудела грязная «Калина», но отец и ухом не повел.
– Мать вообще мало разговаривала на твою тему, – равнодушно ответил Егор. – У меня сложилось впечатление, что эта тема ей неприятна.
Отец ничего не сказал, а Егор на ответе и не настаивал, уставившись в окно.
В Москве он не был никогда. Попытки посетить столицу воспринимались матерью в штыки и всегда заканчивались неудачей. Пару раз на поездку почему-то не нашлось денег, однажды мать внезапно заболела и даже легла на обследование в больницу, а Егор, оставшись за хозяина, таскал в палату скверно сваренный бульон и фрукты. В последний раз на голову свалился внезапно затеянный ремонт…