– Ну, попробуй в театре, там его проще поймать, – глубокомысленно посоветовала Настя, решив не предупреждать неоперившегося юнца, что в театр без предварительной договоренности с Михайловым его никто не пустит.
– А где он играет? – спросил Егор.
Настя вскипела:
– Слушай, я дала тебе контакты? Все! Поищи информацию в Интернете, газеты почитай. Что я тебе, справочное бюро? У меня своей работы хватает!..
Словно в подтверждении ее слов телефонная трубка противно запиликала. Настя схватила ее и демонстративно развернулась вместе с крутящимся креслом спиной к Егору:
– Да, Искандер Давидович… Нет… Нет, не звонила еще. Точнее, звонила, но у них никто не снимает трубку. Да, конечно. Продюсер Антуана обещал связаться со мной еще вчера…
Егор тихо фыркнул. Настя высунула голову из-за спинки кресла и помахала ладошкой: выкатывайся! Егор шагнул за дверь и, притворяя ее, услышал:
– Да, я все ему отдала… Нет, не думаю. Сама слышала, что Михайлов его послал. Вряд ли справится. По-моему, он безнадежен…
Егор стиснул зубы. Безнадежен? Хорошенькое дело…
Какая-то соплячка будет делать выводы и черкать резолюцию на личном деле!
Безнадежен. Не может выполнить простейшие задания. Езжай-ка ты на родину, парень, к мамочке под крыло! Устроишься в местную газету с романтическим названием «Гудок», будешь писать вдохновенные репортажи о буднях железнодорожников и комбайнеров, ходить на открытие новых дворцов культуры и, если повезет, станешь собкором новосибирского «Московского комсомольца». Почему «Комсомолец» новосибирский, если он московский?!.
Или пойдешь преподавать в вуз – обучать первокурсников основам журналистики, как неудачники, получившие дипломы, но не проработавшие в профессии ни единого дня. И однажды проснешься на кафедре в окружении курсовых и дипломных работ, осознав, что Пулитцеровскую премию тебе никогда не дадут, в пресс-службу губернатора не пристроят, вести «Новости» не доверят… А все из-за девицы с жирными волосами, которая написала в твоем резюме «безнадежен». Шаг вправо, шаг влево – попытка побега, прыжок – попытка улететь. Уезжай домой, продолжай кормить гнус своей кровушкой, парень. Столица не для тебя…
Егор, проигнорировав лифт, вышел на лестничную клетку. Лучше всего думалось на ходу. Пара километров, и он будет в порядке. Пролетом ниже стоял парень, курил и разговаривал по мобильному с нарастающим напряжением.
– Я для кого старался? – шипел он в трубку, искоса глядя на спускающегося Егора. – Через весь город перся, в очереди стоял… А ты теперь, видите ли, не можешь? Сегодня летний кубок, такие монстры КВН соберутся… Да, перся! И в очереди стоял!