— Джон, пожалуйста, не говори об этом с такой уверенностью. Не знаю, сможем ли мы вообще когда-нибудь пожениться.
— Почему? О чем ты говоришь? Разумеется, поженимся, ведь теперь мы знаем, что любим друг друга. Так поступают все влюбленные, моя дорогая. Они венчаются друг с другом.
— А как же люди, для которых вы — последняя надежда? Просто отвернемся от них и оставим умирать с голоду?
Граф с ужасом посмотрел на девушку: он только теперь понял, что она не шутит.
— Хочешь сказать, мы не имеем права думать о собственном счастье? — спросил он наконец.
— Возможно, что так.
Рена вскочила с дивана и отошла от Джона, как будто могла этим разорвать узы, связавшие их.
Но граф тут же поднялся за девушкой, обнял ее и повернул к себе.
— Я не приму этого. Мы любим друг друга… — его лицо вдруг переменилось. — Рена, ты меня любишь? Ты говорила… Позволь мне услышать это снова.
— Конечно люблю, всем сердцем. Прошло так мало времени, но ты для меня уже стал всем. Джон, хороший мой, никогда больше не сомневайся в моей любви к тебе.
Он немного расслабился, но сильнее прижал к себе Рену, как будто боялся, что некая сила может вырвать ее из его рук.
— Ты больше никогда не должна так говорить, — сказал он. — Я плавал по свету и искал свою идеальную женщину, путешествуя из страны в страну. Наконец я нашел ее здесь, нашел свое сокровище. Неужели ты думаешь, что я откажусь от него? Рена, милая…
Его губы вновь прильнули к ее губам, исчерпав спор. Рена отдалась своему счастью, блаженствуя в его любви, понимая, что с суровой действительностью придется столкнуться очень скоро, но не сейчас… не сейчас…
Когда Джон отпустил девушку, та обхватила его лицо ладонями и посмотрела в его глаза.
— Я буду любить тебя, — сказала она, — всю свою жизнь и после смерти. Никогда не забывай об этом.
Прекрасная душа Рены светилась в ее глазах. Джон увидел это, взял ее руку и с благоговением поцеловал.
— Значит, мы всегда будем вместе, — сказал он. — Дай мне слово.
— Джон, я…
— Пообещай мне, — настаивал он.
«Как можно дать ему такое обещание?» — лихорадочно думала Рена, зная, что ей придется его нарушить. А как можно нарушить такую торжественную клятву, данную человеку, которого она любит?
Рена ясно видела свой долг: отпустить графа ради тех, кто ждет от него помощи. Она пыталась закрыть на это глаза, чтобы не разбить свое сердце, но, когда снова их открывала, он по-прежнему маячил перед ней.
Матильда сказала: «Недаром я дочь Джереми Уингейта».
Она, Рена, недаром дочь преподобного Колуэлла. В последнее время она отважилась отринуть многое из его учения, но только не это: обязательство ставить нужды других людей превыше собственных, чего бы ей это ни стоило.