Я узнала, что учительница не только руководит школьным хором, но и сама поет, играет, сочиняет и разучивает театральные пьесы. Она аккомпанирует на репетициях мужского хорового общества и выступает с ним в концертах. Преподает фортепьяно, пение и скрипку. Играет в церкви на органе: на венчании, крестинах, воскресных мессах. Она вездесуща, и ей все по плечу. К тому же, она должна быть очень-очень музыкальной. Только художественная натура может воспитывать детей, это же известно!
— А почему немецкий?
Но я и сама знала ответ. Государство, в котором говорят на венгерском, чешском, сербском, итальянском, словенском, хорватском, румынском, украинском, русском, албанском, на идише и польском, нуждается в немецком для взаимопонимания. Иначе куда бы мы пришли!
— Превосходный немецкий, устный и письменный, — добавила Эрмина, — по возможности, без акцента. Вот чему следует учить детей, иначе кайзер не сможет дальше править и настанет Вавилонское столпотворение. И вот что еще, душа моя. Для всех, кто не умеет читать и писать, учительница составляет письма. Она же сочиняет торжественные речи, свадебные напутствия, некрологи и поздравления, стихи ко дню рождения и деловые письма — каллиграфическим почерком, не забывая о нажиме, и без единой ошибки! Теперь понимаешь, почему учительница не может выйти замуж! На мужа и детей у нее просто не остается времени.
Это было убедительно, хотя меня и не касалось.
Муж и дети? Терпение, только терпение. Сперва экзамен, а там посмотрим… С наилучшими намерениями и трепещущим сердцем мы с Эрминой отправились в Вену.
Три дня экзаменовали только по музыке. И — о чудо! — я оказалась лучшей!
У меня высокое серебристое сопрано, я легко запоминаю любую мелодию и с малых лет умею подпевать в любой песне вторым и третьим голосом. Целых одиннадцать лет я училась игре на фортепьяно у Эрмины, а она великолепная пианистка.
Все, что мне предлагали на экзамене, я играла с листа, импровизировать я тоже умела. И впрямь, чему мы учимся, не пропадает даром! Ежедневные гаммы часами, этюды Черни — все оправдало себя. Казалось, Эрмина предвидела, что это мне когда-нибудь настоятельно потребуется.
Экзамен по немецкому тоже прошел хорошо.
Два дня сочинения и диктант. Разучивание наизусть длиннющей баллады. Составление различных писем, вечерней молитвы, сочинение стихотворения, прославление Его Величества кайзера, чтение театральной пьесы по ролям — я была в своей стихии. У меня, по утверждению Эрмины, неуемная фантазия, и я отдалась ее власти: сочинения мои оказались самыми длинными, прославление превратилось почти в оду. К тому же, я была на год старше остальных, все мне давалось легче, и после французского, английского, истории, чистописания и религии мы, довольные, отправились домой.