Мы отсутствовали восемь дней, спали и ели в пансионе, а на Троицу я узнала, что Вена принадлежит мне. Я выдержала испытания. Новая жизнь начиналась осенью.
Но до осени было еще далеко.
За эту экзаменационную неделю отец заказал новую вывеску. Золотыми буквами по малиновому фону: ФАБРИКА ФЕСОК «РЮДИГЕР ХЮБШ И СЫН». Большая сияющая вывеска красовалась теперь над воротами, и с этого момента родной дом окончательно стал мне чужим.
Как всегда, я искала утешения за фортепьяно, пока отец не запретил мне играть.
В результате я заболела, слегла в постель, перестала есть и только спала целыми днями.
И тогда Эрмина написала второе письмо. Кому, она не сказала. Вот вам загадка номер семь. Но через неделю в комнату вошла моя белокурая маменька, разгоряченная, с пылающими щеками.
Она села на кровать, и я поняла, что произошло что-то неслыханное и совершенно невероятное.
— Минка! — воскликнула она, едва переводя дыхание, и схватила меня за руку. — Я все еще не могу в это поверить, но твой папа́ только что разрешил: ты отправишься в путешествие. Ты едешь в Верхнюю Австрию. В Эннс! Что ты на это скажешь? Свершилось чудо.
— В Эннс? — растерянно переспросила я.
— Ну да! Твоя тетушка приглашает тебя погостить на все лето. В свой отель. Представляешь, ты будешь жить в «Черном орле», а это самый изысканный дом в городе. Боже мой! Эннс… и Верхняя Австрия… Тебе там понравится. Ты не представляешь, как там красиво!
— А фройляйн фон Фришенбах?
— Она поедет с тобой. Мне страшно будет недоставать тебя. Мы увидимся только осенью… Разве что произойдет второе чудо. Как знать, вдруг мне разрешат навестить вас, — она слегка задумалась и покачала головой. — Нет, вряд ли, ты же знаешь своего папа́. Он никогда не отпустит меня в Эннс.
В тот же день мне стало лучше.
На следующее утро пропала усталость, я начала есть, а к вечеру вещи были уже уложены: мои платья, мои книги, чернила, перья, мое распятие. Мои ноты, камертон, метроном. Букварь, катехизис. Четки. Крестильная свеча. Кукла Элизабет. Краски, палитра, мольберт. Моя скрипка. Мой дневник. Моя родословная. Тетради с моими сочинениями. Пяльцы для вышивания. Лютня с узорными лентами, даже мой письменный стол — его разобрали, заколотили серыми досками и уложили в большой деревянный ящик. Постельное белье, нижнее белье, перчатки, шарфы. Чулки и подвязки к ним, карнавальные костюмы, шляпы, зонтики от солнца, муфта, мое розовое домино, ночные свечи, подсвечники, заколки для волос, молитвенник.
Я стояла и думала: это больше похоже на настоящий переезд. Для летнего отдыха, пожалуй, чересчур. Но ничего не сказала.