— Но как…
— Если дело пойдет так дальше, то составится приличная сумма.
— И что тогда?
— Когда?
— Если мы выиграем, и ваш папа́ выиграет залог?
— Что случится тогда? Моя дорогая Минка, — Габор счастливо засмеялся, — тогда мы получим отцовское благословение, подадим прошение императору и объявим о нашей помолвке. Вы откажетесь от пансиона, останетесь в Эннсе и будете ждать меня. То есть… — Он поколебался. — Я давно хотел спросить вас… Я вам нравлюсь?
— Очень!
Габор покачал головой:
— Глупый вопрос. Конечно, я вам нравлюсь. Но скажите, только честно, вы относитесь ко мне по-особенному?
— Да, — ответила я без колебаний.
— Я догадывался, — блаженно воскликнул Габор. — Ваш щедрый подарок за венгерским ужином — такой просто так не делают. И это не расточительство. Это мой талисман. Каждую ночь я храню ее под подушкой.
— А если кто-нибудь найдет ее днем? — спросила я, ужаснувшись.
— Это невозможно, — радостно заявил Габор.
— Почему же?
— Угадайте!
— Не знаю.
Он наклонился ко мне.
— Днем я ношу ее на теле.
— Где? — спросила я, чуть не задохнувшись от ужаса.
— Где ей и подобает быть. У самого сердца. Она и сейчас там.
— О!
— И мне безумно завидуют!
— Бога ради! Вы ведь не демонстрировали ее пред всеми.
— Не бойтесь. Конечно, нет.
— А кто же тогда завидует?
— Ваш второй пламенный поклонник. Аттила Надь. Но он не проболтается.
— Мне очень жаль, — сказала я сконфуженно, — но дело в том, что я обронила ее нечаянно. Мне никогда не пришла бы в голову подобная мысль.
— Никогда? — разочарованно воскликнул Габор.
— Разумеется, нет. За кого вы меня принимаете? Я не… не какая-нибудь… я давно уже хотела просить вас… вернуть мне ее.
— Нет, — сказал Габор и засмеялся.
— Пардон?
— Моя дорогая Минка! Я не отдам ее обратно. Но если вы непременно настаиваете, то, пожалуйста. Берите. — И он положил правую руку на сердце.
Как? Средь бела дня? Я, благовоспитанная барышня, должна расстегнуть мундир молодого человека? А если кто увидит? Это была шутка. Мне оставалось лишь громко рассмеяться. Габор смеялся вместе со мной.
— Вы прекрасно знаете, что это невозможно.
— Почему же?
— Вы просто садист.
— Предложение остается в силе еще десять секунд. Раз, два, три! Если до десяти вы ее не возьмете, я делаю вывод, что вы в том не заинтересованы… нет, серьезно, Минка, дорогая. У меня нет от вас ничего, даже письма. У вас есть хоть капля сострадания? Немилосердное создание.
— Шантажист.
— У меня к вам предложение. Я оставляю себе ваш невольный подарок, а вы принимаете мой добровольный.
— Но мне не разрешают принимать подарки.
— Погодите, вы его еще не видели.