— Нет! Я хочу свой. Сейчас, немедленно.
Габор засмеялся:
— Ну ладно. Но сперва я только покажу вам свой подарок — и сразу выброшу его в ручей.
Стянув перчатку с правой руки, он снял с мизинца кольцо и протянул его мне:
— Соблаговолите, сударыня, бросить беглый взгляд на этот предмет, прежде чем я отправлю его рыбам… хотя мне очень жаль это делать. Я носил его, не снимая, день и ночь все последнее время.
— И в манеже тоже?
— Все время… И представлял себе, как изящно оно будет смотреться на вашей маленькой ручке. Минутку. Только примерьте! Дайте-ка мне вашу руку, — Габор стянул с моей правой руки перчатку, вернее перчатки, потому что я носила сразу три пары, одну поверх другой, как наша прекрасная императрица, и надел кольцо на средний палец. — Впору! — воскликнул он и быстро поцеловал мне большой палец со словами: — Да, выглядит и впрямь прелестно. А теперь отдавайте кольцо обратно, и покончим с этим.
— Что за спешка… Я даже не успела по-настоящему оценить его.
— Какая в том необходимость?
— Ну все-таки! — Я отвернулась и с восхищением рассматривала кольцо. До чего же красиво! Оно стоило сотни подвязок. Три виноградные грозди на золотом ободке — красная из мелких рубинов, белая из крохотных переливчатых жемчужин и зеленая из круглых шлифованных изумрудов. А между ними филигранной работы листья винограда с тончайшими усиками.
— А внутри гравировка, — вскользь заметил Габор, — всего три слова. Но большими буквами: OMNIA VINCIT AMOR. Но вам это тоже не интересно, как мне кажется.
— Ни в малейшей степени, — ответила я, вытянув руку на солнце.
— У вас, вероятно, сотни подобных колец от несчастных поклонников, и вы не знаете, куда их девать.
— Миллионы…
— Что я говорил! Вы кружите голову всему мужскому миру.
— Именно так. Со всей языческой страстью, других дел у меня нет, — и я улыбнулась ему.
— Ну хватит, — сказал Габор неожиданно серьезно и стянул перчатку со своей левой руки.
— Что хватит?
— Минка, дорогая, не смотрите на меня так, у вас глаза, как вишни, перед ними невозможно устоять.
— А если я буду?
— Тогда, — сказал Габор, наклонился ко мне и, сжав ладонями мое лицо, поцеловал. Он целовал меня в губы, с закрытым ртом, тихо постанывая, и поцелуй был долгим и нежным. Внезапно мы очутились в объятиях друг друга, легонько покачиваясь из стороны в сторону. И опять происходило нечто удивительное.
— Вы моя большая любовь, — прошептал Габор.
Едва эти слова прозвучали в моих ушах, я почувствовала, как они взлетели и рассыпались снопом белых искр по моим плечам и рукам, и заструились к талии, и, взорвавшись у солнечного сплетения, сладостной истомой навалились на все мои члены, переполнив все мое естество, а я потонула в Габоровых объятиях, не в силах пошевелиться.