За ужином я была в таком возбуждении, что у меня начались колики. Я не могла проглотить ни кусочка, однако никто этого не заметил: я была в полном одиночестве. Тетушка Юлиана, правда, на короткое время подсела ко мне, но лишь для того, чтобы сообщить: надвигается летний грипп. Дядя Луи, как всегда, был страшно занят. Во всяком случае, в девять часов вечера я уже сидела одна в своей комнате.
Йозефа проводила меня, и на лестнице я заметила, что вечеринка уже началась.
Слышались причудливая цыганская музыка, позвякивание тарелок, мужские голоса, шум, смех, но ни грохота разбитой посуды, ни единого выстрела не было. Посыльный Карл, одетый в элегантную темную ливрею портье, стоял со свирепым взором в дверях апартаментов, скрестив руки и желая всем доброй ночи.
Затем все пошло так, как было задумано. Около половины одиннадцатого, закутавшись в розовое «домино» и заколов волосы, я прошмыгнула к комнате Лизи, четырежды постучала в дверь и в нетерпеливом ожидании отступила от нее.
Несколько секунд царила полная тишина, потом дверь бесшумно открылась. Я на цыпочках вошла в комнату и быстро повернула ключ. Что меня ожидало здесь? Я могла представить себе все что угодно, но того, что увидела, ну никак не ожидала. В комнате был полумрак. Горели лишь керосиновая лампа и пять свечей на туалетном столике. Окно было заперто и плотно зашторено зелеными портьерами. Передо мной стояла черноволосая незнакомка, явная испанка, узко затянутая в талии, в ослепительно-красном платье с оборками, большим кринолином и черной оторочкой.
Ее голову и плечи покрывала роскошная черная кружевная мантилья. Дама казалась стройнее Лизи и значительно выше ростом. Лица за вуалью не было видно. На шее сверкал бриллиантовый крестик, в руке она держала красный веер от Макарта. Передо мной стояла великолепная, изысканная дама. Неужели это Лизи?
Какое-то мгновение я, онемев, рассматривала ее. Затем услышала хорошо знакомое мне хихиканье. Незнакомка откинула вуаль, и я увидела совершенно незнакомое лицо.
— Ну, что я вам говорила? Не узнаете меня? — Это был веселый голос Лизи. — Могу околдовать любого, не хуже актрисы из Хофбургского театра в Вене, — она, улыбаясь, повернулась ко мне, сделав танцевальное па.
— Но, Лизи, как тебе удалось вдруг стать выше ростом?
Незнакомка приподняла полу своего красного платья, и я увидела пару черных зашнурованных сапожек.
— Это особые сапожки, их специально шьют для оперных певиц небольшого роста. У них двойная подошва, и на сцене они позволяют выглядеть намного выше. Я заказала себе тройную подошву. Посмотрите! И при этом сапожки легкие, как перышки. Могу в них даже танцевать!