— Как ее звали, эту танцовщицу?
— Лола Монтес. Он дал ей дворянский титул, сделал из нее графиню Ландсфельд. Но со временем ее лишили титула. Но это я рассказываю, чтобы ты поняла, почему я не вышла замуж. Я знаю, как это все выглядит — так сказать, за кулисами. Знаю, что приходится терпеть замужним женщинам. А свободной любви я тем более не приемлю, если даже короли отрекаются из-за нее от престола… Кстати, не знаешь ли ты, кто невеста нашего генерала?
— К сожалению, нет.
— Твоя тетушка тоже не знает, не говоря уже о Валери. Но у меня есть одно подозрение.
— Правда? Какое же?
Эрмина потянулась за графином с ликером.
— Давай выпьем еще по рюмочке. Итак, слушай меня. В театре во время антракта я пыталась выяснить, когда же он представит нам счастливицу невесту. Он рассмеялся и сказал, что сделает это в день рождения императора. На балу. Не раньше. Когда же я продолжала настаивать, он шепнул мне на ухо, что это будет колоссальный сюрприз: невесту все отлично знают, и он уже предвкушает удивление на наших лицах, когда объявит нам…
— Может, это фрау Хольтер?
— Нет, у меня есть смутное чувство, что он назовет Лизи.
— Лизи?!
— Да. И знаешь, почему? Ты помнишь тот венгерский ужин? Как она там себя вела? Как ластилась и ворковала с ним? А бриллиантовый крестик? Сегодня в театре на ней был бриллиантовый браслет, точно такой же, какой Шандор подарил твоей матери, когда дело приняло серьезный оборот.
— Но у нее фигура не в его вкусе.
— Да, она сильно пополнела с тех пор, как мы находимся в Эннсе. Уже не влезает в корсет. Талии почти нет. Но есть ли в этом мире совершенство? Да, Лизи всегда вызывала во мне какие-то непонятные, смутные подозрения. На прошлой неделе я не могла уснуть и услышала какой-то шум на лестнице. Вышла в коридор, посмотрела, и что я вижу: Лизи выходит из комнаты генерала.
— Вы в этом уверены?
— Почти наверняка. В руках она несла ночной светильник, было довольно темно, на ней было желтое платье, которое я никогда до этого не видела. Боюсь, как бы Зольтан не потерял голову — тогда Лизи станет баронессой Бороши.
— И, стало быть, моей свекровью.
— Да, причудливая ситуация.
Я схватила свою рюмку и выпила.
Так вот в чем заключался великий план Лизи. Вот почему у нее учебник французского языка, вот откуда ее вопросы об уроках верховой езды. Что касается ее желтого платья, мне-то оно было знакомо. Оно было на ней в тот вечер, когда она собиралась на тайное свидание. Я все отчетливо помнила. Это было вечером перед моим первым падением с лошади.
— Зачем кухарке учиться читать и писать? — продолжала Эрмина. — Только по одной-единственной причине: она хочет вписаться в высшее общество… О пардон, — она подавила зевок, — долгое путешествие дает, однако, о себе знать, сейчас я действительно чувствую усталость.