Все выходят из-за стола. Подходят к Сталину и Иванову.
— Вы женаты, товарищ Иванов? — спрашивает Молотов.
— Приближаюсь, — туманно отвечает Алексей.
— К чему это вы приближаетесь? — спрашивает Сталин.
— К тому… к женитьбе приближаюсь, а не выходит. Не моей, видать, марки сталь. Если можете, помогите, товарищ Сталин, — вздохнув и смутившись, отвечает Алексей.
Все смеются. Сталин разводит руками:
— Тяжелый случай! Но если что от меня зависит, конечно, помогу. А в чем дело, по существу?
— Красавица! — говорит Алексей. — И душа чистая! И умница! А вот стихами меня замучила… Вдруг, скажем, звонит по телефону: «Алло! Алексей, Алеша! «Кавказ подо мною, один в вышине…», продолжай!» Вы понимаете?
Сталин, смеясь, останавливает его:
— Что же вы?
— Я, конечно, не поддаюсь, насколько могу, но кто же столько стихов помнить может?
— А стихи между тем хорошие, — задумчиво произносит Сталин и, прищурив глаза, негромко читает наизусть:
Стою над снегами у края стремнины:
Орел, с отдаленной поднявшись вершины,
Парит неподвижно со мной наравне.
Отселе я вижу потоков рожденье,
И первое грозных обвалов движенье…
Иванов замирает.
— Значит, тоже этим занимаетесь? — удивляется он, и лицо его становится несчастным.
— Ничего, не пугайтесь стихов, — смеясь, говорит Сталин, — постарайтесь оказаться сильнее ее в деле. Остальное все придет.
— Да это я сколько угодно… — робко улыбается Иванов, — а только не светит мое дело. Вы уж извините меня, товарищ Сталин! Может, я чего не так сказал.
Сталин кладет руку на плечо Иванова.
— Мы свои люди, мы все друг другу можем сказать… Передайте привет сталеварам. Наша просьба — не успокаиваться, не почивать на лаврах, добиваться новых успехов… Это важно и в личной жизни.
Иванов прощается.
— Нам, сталеварам, верьте, — говорит он Сталину, — не подведем, на сто очков всех этих заграничных обставим. Точно вам говорю. — Он идет, но тотчас возвращается. — Спасибо за все, товарищ Сталин. — Пожимает руку. — Спасибо! — и быстро уходит из столовой.
Рассвет. Степь, золотистая от созревших хлебов. Пшеница в рост человека, поблескивая росинками, невнятно шелестит на ветру.
Жаворонки взвиваются к небу и исчезают в нем с песнями. Кажется, поет воздух.
Алексей и Наташа, прижавшись друг к другу, молча идут по узкой тропинке между стенами хлеба. Вдали видны комбайны.
— Я так люблю тебя, Алеша… Алексей, что мне кажется… вся жизнь моя и всех людей стала втрое лучше и интересней с тех пор, как я полюбила тебя…
— А ты знаешь, я Сталину рассказал о том, как люблю тебя…
— Ты с ума сошел!.. А он что?
— Не бойтесь, говорит, стихов, любите ее, и она вас будет любить…