— Еще не все потеряно, — Шелленберг оглянулся на Гарви. — В Будапеште с вами установит связь представитель американской миссии. Пароль: «Вы курите отечественные?» Отзыв: «Нет, предпочитаю «Честерфильд».
— Неудобный пароль. Духовное лицо не должно курить.
— Духовное лицо не должно организовывать политические убийства. Но что поделаешь? Придется начинать именно с этого. — Шелленберг поднимается, давая понять, что разговор окончен. Человек в сутане уходит.
Перед Шелленбергом — высокий блондин с тонкими усиками. Это гитлеровский резидент в Болгарии.
— В Софии с вами установит связь представитель американской миссии, — говорит ему Шелленберг.
Его прерывает телефонный звонок. Шелленберг снимает трубку.
— Группенфюрер Шелленберг! — докладывает он и вдруг его голос начинает звучать елейно. — Да, господин обергруппенфюрер.
На противоположном конце провода у телефона находится Кальтенбруннер.
— Мне нужны списки руководителей наших агентурных групп на Балканах. Немедленно! — яростно кричит он.
— Я лишен этой возможности, господин обергруппенфюрер. — Поза Шелленберга выражает глубокое сожаление. — Очень сожалею. Все передано рейхсминистру Гиммлеру.
Кальтенбруннер швыряет трубку и кричит:
— Шарфюрер Берг!
Шелленберг спокойно положил трубку.
— Если тучи начнут сгущаться, перебирайтесь в Югославию. Адрес и пароль те же. Американская миссия в Белграде. Ранкович предупрежден, — заканчивает инструктаж Шелленберг.
Высокий блондин выходит из кабинета, почтительно пятясь спиной.
Осторожно ступая, в кабинет Шелленберга входит низенький полный человечек с обрюзгшим лицом и маленькими бегающими глазками. Это нацистский резидент в Югославии.
— Здравствуйте, Гаузе, садитесь, — говорит Шелленберг.
По мере разговора лицо Шелленберга становится все более хмурым.
— Передайте Ранковичу, — строго произносит он, — что ему помогли сделаться министром внутренних дел Югославии не для того, чтобы он держал наших людей в тени. Почему вам до сих пор не дали ответственного поста?
— Ранкович считает, что я слишком скомпрометирован, — кротко и бесстрастно отвечает Гаузе.
— Не его и не ваше дело рассуждать!
— Понимаю…
— А Ранковичу напомните, — Шелленберг, сощурившись, смотрит на Гаузе, — что некий подписанный им документ лежит у нас. — Он похлопывает рукой по лежащему перед ним на письменном столе портфелю. — Вы слишком трусливы, Гаузе.
— Я не люблю проявлять инициативу, — старается оправдаться Гаузе. — Я должен во-время получать точные инструкции.
— Это другое дело. В Белграде есть американская миссия. И вы и ваши партийные руководители будут получать инструкции оттуда.