— Надеюсь, мы не переплатили? — улыбнулся Гарви.
— Почти даром, — проговорил Шелленберг.
— Не вздумайте это продать кому-нибудь еще. Англичанам, например, — Гарви пристально посмотрел на Шелленберга.
— Дорогой коллега… — в голосе Шелленберга были нотки обиды. — Как вы могли?.. Это единственный экземпляр… Копий не существует.
Огромными шагами Кальтенбруннер несся по вестибюлю гестапо. Внезапно перед ним появилась Марта. Кальтенбруннер остановился.
— Что такое? — вопрос прозвучал, как рычание.
— Господин обергруппенфюрер! — Марта оглянулась на стоящего у дверей эсэсовца. — Я должна сообщить вам важную вещь!..
Одно мгновение Кальтенбруннер колебался: отшвырнуть ее с дороги или выслушать? Но тон Марты был настолько многозначителен, что Кальтенбруннер решил выслушать.
— Говорите! — рявкнул он.
— Здесь? Сейчас?
— Да, здесь!
— Это касается нашей агентуры на Балканах!..
Кальтенбруннер схватил Марту за руку и толкнул вперед.
— Что наша агентура на Балканах? — хрипло спросил он. — Что вы знаете о ней?
— Списки нашей агентуры переданы американцам…
— Когда?
— Вчера.
— Ложь! — Кальтенбруннер выкрикнул это с яростью, но одновременно и с сомнением. Он подозревал, что так именно и случится. — Кто передал?..
— Рейхсминистр Гиммлер.
— Вторая ложь! — Кальтенбруннер глазами сверлил Марту.
— Это так, господин обергруппенфюрер!
Марта спокойно глядела в налитые кровью глаза Кальтенбруннера.
— Может быть, и так! — Кальтенбруннер внезапно сдался. — Впрочем, если не так, вас ведь очень легко расстрелять. Не правда ли?
— Безусловно! — в ее голосе полное равнодушие.
— Я вижу, вы меня не боитесь, девочка?
— Нет!
— Вы считаете, что у вас чистая совесть?
— Да, чистая.
— Ах, вот как? — длинная рука Кальтенбруннера схватила Марту за отворот гестаповского мундира и притянула почти вплотную к себе. — Впрочем, мне приходилось расстреливать людей и с чистой совестью тоже… Мы скоро увидимся. — Он отшвырнул Марту в сторону и широкими шагами помчался па вестибюлю.
Марта на секунду задумалась. Закурила сигарету. На ее лице мелькнула усмешка.
Кальтенбруннер стремительно ворвался в кабинет Шелленберга. Шелленберг вскочил, изобразив на лице испуг и даже радость.
— Какая честь! — Шелленберг засуетился, придвигая кресло.
— Где вызванные вами люди? — рявкнул Кальтенбруннер.
— Я в отчаянии. Они все уехали вчера.
— Где списки нашей агентуры на Балканах?
— Единственный экземпляр находится в личном распоряжении рейхсминистра Гиммлера.
Кальтенбруннер медленно приблизился к Шелленбергу, поднял огромные руки, осторожно, как вазу, взял в обе ладони прилизанную голову Шелленберга и тихонько повернул ее направо и налево.