— Вы думаете, — Кальтенбруннер говорил почти шопотом, — что этот предмет крепко сидит у вас на плечах? Боюсь, вы ошибаетесь, милейший!..
Он отшвырнул от себя Шелленберга и, сжимая кулаки, выбежал из кабинета.
Вестибюль виллы в Ванзее.
По лестнице быстро взбегает Гарви, на ходу бросает шляпу. Сияющий, с желтым портфелем в руках, он входит в комнату сенатора:
— Сенатор, у меня сегодня торжественный день!
Хейвуд сердито оборвал его:
— Где вы шатаетесь, чорт подери?
Гарви с улыбкой похлопал рукой по портфелю:
— Вот здесь находится цель моих стремлений: немецкая агентура на Балканах.
— Господь всемогущий! — Хейвуд возмущенно потряс сжатыми кулаками над головой. — У меня летят кувырком уже налаженные переговоры, а этот человек занимается какой-то дребеденью.
— Дребеденью? — Гарви наклонился к Хейвуду: — Это Балканы, сенатор! Русские думают, что они вырвали Балканы из наших рук, а они находятся тут. — Он показал на портфель. — Русские будут помогать болгарам строить заводы, а эти заводы взлетят на воздух. Русские думают, что правители Югославии их друзья, но эти друзья также находятся вот тут… — Гарви на секунду остановился, затем произнес с расстановкой: — Начало новой войны, лежит вот в этом портфеле, сенатор.
Но Хейвуда не совсем убедили слова Гарви.
— Да кому понадобится ваш портфель, если мы не успеем проглотить Германию!, А мы не успеваем: русские опять наступают! У нас остались считанные дни. — Помолчав, он со злостью повторил: — Русские опять наступают..
Советские войска стремительно продвигались вперед, ломая бешеное сопротивление врага.
В марте советские войска, круша сопротивление гитлеровской армии на всем протяжении огромного фронта от Балтийского моря до Дуная, освободили Чехословакию, Венгрию, Польшу, вторглись в Австрию, стремительно продвигались по Германии.
На вилле в Ванзее беспорядок. Дрожащими руками Хейвуд втискивает в чемодан жилеты, галстуки, башмаки. Рядом с ним, стараясь привлечь к себе внимание, топчется пожилой господин в крахмальном воротничке. Это Артур Рехберг, один из главарей калийной промышленности Германии.
Отдаленные бомбовые удары заставляют обоих испуганно вздрагивать.
— Ужасно, — говорит Рехберг, — что я избрал такие минуты для серьезного разговора. Но где взять другое время? Вы уезжаете… Я понимаю вас!..
Хейвуду сейчас не до посетителей:
— Ближе, ближе к делу!..
— Только один вопрос… Являетесь ли вы сторонником полумер? — неожиданно спрашивает Рехберг.
Хейвуд обалдело смотрит на лежащие поверх чистого белья башмаки и перепутанные галстуки.
— Сторонником чего? — переспрашивает он.